…Место, в котором она оказалась, выглядело непривычно. Вычурная круглая кровать с тонким балдахином. Зеркало и столик в углу, уставленный баночками и склянками. Изящное кресло перед ним с мягкой обивкой. Стол для еды с двумя стульями. Пушистый ковер на полу, усыпанный подушками. Кальян в стороне.

Просторная уборная с утопленной в полу ванной перед широким иллюминатором. Можно плавать и наблюдать за звездами. В специальном шкафу располагались шелковые халаты. А в гардеробной, двери которой гостеприимно распахнули, ее ждали наряды. Из тончайшей газовой вуали. Или нежного шелка цвета крови. Вовсе не того оттенка, что носили жрицы, но кто-то старался подобрать его, чтобы угодить…

Филис провела рукой по ткани, мимолетно отмечая качество и возможную стоимость. На отдельной тумбе расположились распахнутые шкатулки с драгоценностями. Золото. Платина. Рубины. Сапфиры. Алмазы. Она лишь скользнула по ним взглядом и вернулась в каюту.

Ее снова пытались купить. Теперь уже не так явно, но чересчур грубо. Даже примитивно. Неужели рассчитывали, что бывшая жрица продастся так легко? Или проверяли? И кто? Вряд ли каждый этросс поспешил бы так стараться, значит…

Когда дверь каюты открылась, и порог переступил мужчина в темных с золотой отделкой одеждах и длинной черной косой, она не удивилась. Запомнила лицо еще там, на К’Шиитре. И он ее тоже. Улыбнулся, стараясь скрыть вспыхнувший в глазах огонь.

— Да не угаснет Солнце над твоей головой, о великий шейх, — холодно поприветствовала Филис на этросском, не опуская глаз и не спеша кланяться.

— Пусть ручьи растекаются у твоих ног, госпожа, — улыбка не дрогнула, а огонь вспыхнул лишь ярче. — Позволь мне представиться: Данияр-Захид-Икрам аль Нахла. Как ты и сказала, один из семи великих шейхов Этры.

— А принадлежность к роду аль Нахла говорит о том, что ты — родич эмира.

И скорее всего, руководитель всего происходящего на Земле. В том числе тот, кто отдал приказ об уничтожении экспедиции.

— Приятно знать, что на Киорисе известны некоторые тонкости нашего родства.

— Как и на Этре известны тонкости мировоззрения киорийцев…

Филис опустилась на пол, устраиваясь на подушках. Разговор обещал быть продолжительным и малосодержательным, а она еще не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы так долго находиться на ногах.

Глядя на нее, гость также занял место на полу, не спеша, однако, сокращать дистанцию между ними. Предусмотрительно.

— О, мне известно мировоззрение киорийцев и их любовь к свободе. Прошу вас считать себя моей гостьей…

— И, как любая гостья, я могу уйти, когда пожелаю?

— Боюсь, так далеко мое гостеприимство не распространяется.

— Тогда к чему все это? — она жестом обвела помещение. — Вы знаете, что я ничего не расскажу, но предоставляете мне каюту своей бывшей наложницы. Полагаю, одной из любимых, которую вы даже рискнули взять с собой в путешествие.

— Проницательно… — огонь сменился холодным блеском, а улыбка стала не столь вызывающей. — Я рад, что слухи о жрицах Киориса оправданы. Вы не только красивы и искусны, но и потрясающе умны.

— Образованы. И, если бы Этра не ограничивала своих женщин в доступе к знаниям, вам не пришлось бы покупать обитательниц других планет и восхищаться их умом.

Ладонь мужчины рефлекторно сжалась в кулак, хотя на лице не дрогнул даже мускул. Опытный политик. И даже военачальник. Но в разговоре с женщиной невольно расслабляется, не ожидая подвоха. Вот тело и подводит.

— Возможно, и не пришлось бы… Но мужчине всегда хочется разнообразия. И экзотики. А вы в достаточной степени экзотичны, чтобы привлечь внимание. Вы ведь именно этого добивались на Базаре…

Филис не смутилась и не опустила взгляд, изучая собеседника. Ее собственные чувства сейчас не имели значения. И она привычно отстранилась, представив, что разговаривает с подопечным.

— И привлекли… Из-за вас завязалась бойня. Не помню, чтобы хоть одну женщину на Базаре продавали с таким жаром. И страстью. Ваш огонь привлек меня. Но еще больше стало интересно, от чего же жрица Киориса вдруг решила рискнуть всем, показав свои таланты…

Действительно, опытен. И умен. Сколько ему? Лет сорок. В волосах можно заметить первые седые нити, но лишь под определенным углом. Уважаемый возраст на Этре. Юношеский пыл уже позади, а старческая немощность еще не настигла.

— Я думал, сопоставлял факты. Особенно меня заинтересовала землянка, которую вы так яростно оберегали. Тащили за собой. Смелость многого стоит. Особенно у женщины. А уж верность… Бесценное качество.

— Зная киорийцев, вы должны понимать, что никто из нас не оставит в беде беззащитного. Точно также я защищала бы и любую другую сестру, окажись она там.

— Да, но не ради каждой вы рискнули бы разжечь конфликт. Только ради нее… А уж когда военный линкор вошел в атмосферу… Признаться, так меня еще не удивляли. И не унижали. Это было пощечиной. И настоящим ударом по самолюбию. Но я в достаточной мере обладаю смирением, чтобы понимать уроки судьбы.

О смирении уважаемый аль Нахла даже не слышал. А вот мстительности и жестокости ему не занимать. Зато теперь ясно, почему он отдал приказ уничтожить лайнер экспедиции. Месть. Мелочная и жестокая. За унижение, которое осталось лишь в его памяти. Вряд ли свидетели выжили.

— Мне жаль, что вы восприняли тот досадный инцидент на свой счет. Никто не хотел нанести обиду лично вам. Киорийцы лишь забирали своих.

— Да, и я надеюсь, что история повторится. Приятно будет увидеть линкор принца Киориса, прибывшего за своей женщиной.

А вот теперь сердце ударило с перебоем. Но Филис справилась. Очень медленно вдохнула, стараясь усмирить сердцебиение, и выдохнула. Он знает. Знает, и хочет подтверждения. Догадался? Или… Сердце забилось гулко и тяжело. Корабль могли захватить. Байон. Креон. Саша. Если они в плену…