— Да, странное дело, — дальше продолжил Катков, голос его немного подрагивал, он вытирал руки о колени, видно, что волновался. — Я перед вашим отъездом, извиняюсь за прямоту, посетил уборную. Там в соседней кабинке я услышал характерный щелчок. Его я ни с чем бы не спутал. Звук, когда кожух-затвор отводится назад, и пружина подавателя магазина…

— Давай покороче, Алеша, — перебил его Горохов.

— В общем, кто-то загнал патрон в патронник. В туалете. И этот кто-то вышел вперед меня. Когда я был в коридоре, мне показалось, что впереди мелькнула фигура этого самого Лебедкина. Тогда я не придал этому значения. Да и точно ли это был он, я не мог сказать. Но когда Светлана высказала свои опасения, все сошлось. Мы решили поехать за вами. Прибыли в деревню. Следы протекторов шин на снегу вели к этому дому. Зашли внутрь, а тут такое…

Глава 14

План “Перехват” объявлен был сразу, как только мы оказались в зоне действия рации. Горохов настоял, чтобы подняли все наряды, даже те, что были на выходном. В первую очередь наглухо перекрыли трассы союзного значения. В Хакасии их оказалось всего две: на Красноярск и в Тыву. Выставили также заслоны на других, мелких трассах: Аскизской и Саяногорской.

К штатным нарядам и кабинетным работникам, поднятым в ружье, привлекли еще и дружинников. Через три часа, благодаря такой оперативности и масштабности проводимых мероприятий участкового удалось задержать. Его заграбастали милиционеры Ширинского РОВД на границе Хакасии и Красноярского края.

Лебедкин успел сменить машину, но попал под сплошную проверку транспорта на границе. Гаишники тормозили всех подряд, выставив заслон из служебных машин и одной телеги.

Добравшись до телефона, Горохов тут же связался с Москвой. Те, в свою очередь, по нисходящей дали нагоняй Красноярску за непотребства, творящиеся в их автономной области, и велели срочно усилить группу Горохова еще как минимум пятью лучшими инспекторами уголовного розыска из Красноярска. В свете последних событий местной милиции больше веры не было. Лебедкин всех запятнал. И на следующий день оперативники из краевого главка прибыли в усиление.

После побега преступника в погонах буча поднялась знатная. Местные собрали срочное совещание и поначалу не хотели отдавать задержанного Лебедкина Горохову. Он получался кем-то вроде свидетеля. Даже, скорее, потерпевший, подвергшийся нападению. Получается, что заинтересованная сторона и дальше дело вести не может. Законом не положено. Но Горохов понимал, что если сейчас не додавит, то, возможно, местные просто спустят все на тормозах. И не такое видали, знаем.

Следователь не знал, кому из Хакасской милиции и прокуратуры можно доверять. Перестраховался, в курс дела не вводил. Неизвестно, какие еще чины к этому могли быть причастны — судя по двум жутким смертям последних дней, вполне возможно, что немаленькие. Поэтом наряду с братией из Красноярского угро прибыл начальник следственного отдела городской прокуратуры. Он быстро принял дело к своему производству.

Но мы тоже не могли сидеть сложа руки, и Горохов все-таки умудрился попасть на допрос Лебедкина.

Прокурорский из Красноярска оказался слишком молодым для такой должности. На вид лет тридцать, хотя на самом деле, может, и больше. Но фамилия самая что ни на есть пролетарская — Коновалов.

Я, благодаря пробивной настойчивости Горохова, тоже присутствовал на допросе и ловил каждое слово. Но Лебедкин замкнулся в себе, зыркал на всех исподлобья взглядом затравленной крысы и упорно молчал. Как ни старался разговорить его молодой Коновалов, ничего не выходило. У меня кулаки чесались, пока я молча смотрел, как старлей лишь зло ухмыляется на вопросы красноярца.

Час с ним провозились, но все без толку. А в конце допроса этот ублюдок даже протокол подписывать отказался. Молодой следак не скрываясь чесал репу и не знал, что делать.

— Есть у меня специалист, — Горохов подошел к Коновалову. — Разговорит вмиг нашего подопечного. Можем помочь.

Красноярец скептически поморщился:

— Не могу я вам его отдать. Не положено. Не ваша теперь подследственность.

— Так мы ж не под протокол побеседуем, — увещевал Горохов. — Неформально, так сказать. Тет-а-тет. Не боись, бить его не будем. Девушка со мной в группе. Психолог. Она допрашивать будет. Ну так что? Договорились?

— Девушка? Ну, ладно… — нехотя согласился Коновалов. — Только я рядом буду.

— Так не пойдет, — замотал головой Никита Егорович. — Ты его своим видом нервировать будешь — видишь ведь, как он уперся. У Светланы Валерьевны свои методы. Лучше нам с тобой мордами перед жуликом не светить, когда она за дело возьмется.

— Оставить его одного с этой девушкой?

— Это не совсем девушка, это Фрейд в юбке. В корень зрит и на чистую воду эго выводит.

Никита Егорович смотрел уже победоносно, теперь, мол, точно убедил, но красноярец почему-то помалкивал.

— Кто-кто в юбке? — наконец, решил он переспросить.

В советское время были репрессированы три направления современной науки: генетика, кибернетика и психоанализ. За то, что якобы противоречили марксизму. Но если первые две в это время уже все-таки были мало-мальски реабилитированы, то психоанализ еще долго будет оставаться под запретом.

Горохов, разочаровавшись в образованности и прогрессивности молодого, в ответ лишь поморщился и махнул рукой.

— Забудь. Короче, спец она умелый и ключики к самой пропащей душонке подбирать умеет. А то, что она одна будет — это не страшно. Мы Лебедкина к батарее пристегнем. Двумя наручниками сразу, если так переживаешь. На каждую руку по браслету. Распнем как Христа на кресте. Только между батарей отопления. А радиаторы здесь дюжие. Чугунные.

— Ну, не знаю, — молодое веснушчатое лицо Коновалова выражало неуверенность.

— Да не ссы ты так, — вполголоса добавил Горохов, панибратски похлопав его по плечу. — Все нормально будет. Самое худшее, что может случиться — это Лебедкин ничего не скажет. А это у нас и так уже есть, не правда ли?

— Ну ладно, — вздохнул Коновалов. — Только из уважения к вашим заслугам.

— А ты мои заслуги знаешь? — теперь уже удивился Горохов.

— А как же, — кивнул тот. — Вы разве не знали, что Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности в юридические вузы на кафедры криминалистики спустил новый дидактический материал, созданный на основе тактики расследования дела о Новоульяновском душителе? Так что ваши подвиги теперь студенты изучают.

— Ого, — Горохов аж присвистнул. — Ну вообще-то основная заслуга в поимке маньяка принадлежит не мне, а моему помощнику, Андрею Григорьевичу. — Горохов покосился на меня.

— Нет там помощника. Только ваша фамилия в методологии упоминается.

— Ладно, — Никита Егорович повернулся ко мне и хитро так улыбнулся. — Ты же, Андрей Григорьевич, не в обиде? У