Шрифт:
Закладка:
Разговаривала Света с Лебедкиным около часа. Мы стояли под дверью в коридоре, как студенты на экзамене. Горохов попыхивал сигаретой. Красноярец мерил коридор широкими шагами, а я пялился через окно во внутренний дворик УВД. На расчерченном асфальте проходило построение роты ППС. Выделялся среди них молоденький лейтенант. Скорее всего, командир взвода. Выправка как у стойкого оловянного солдатика. На лице кураж и рвение к службе. Весь бравый такой. Напомнил мне летёха меня самого в молодости. В той жизни… Когда еще пороху не нюхал и смотрел на мир, думая, что смогу изменить его. Хорошее было время. И люди хорошие… Да и здесь не хуже. А может, даже в некотором роде лучше. Не чувствую себя я здесь чужим и одиноким.
Но меня всегда мучил вопрос — один я такой на белом свете или есть кто-то еще подобный? Мог кто-то еще перенестись из моего времени в прошлое? Вряд ли. Если бы это были случаи “серийные”, то кто-нибудь бы давно бы спалился, и контора бы давно за нами охотилась. Это же наиценнейший для них источник информации. Где, когда и что случится. Например, можно узнать, когда коммунизм случится, наконец, на всем земном шаре, и как это ускорить. Да много бы чего через попаданцев можно было бы поменять. Только мне ничего менять не хочется. Я в этом плане консервативен. Но и по течению плыть не привык. Поднимусь немного по карьерной лестнице и, чем черт не шутит, может, устрою реформу МВД или что похлеще… А может, что скорее всего, просто убийц и маньяков буду ловить в свое удовольствие. Говорят, горбатого могила исправит, но меня не исправила.
Неожиданно дверь распахнулась, прервав мои размышления. Вышла Света. Она была строга и сосредоточена. В руках держала листочек серой бумаги, на котором простым карандашом были выведены в столбик фамилии.
— Вот, — устало протянула она бумажку. — Я все записала. Это те, кто напал на мальчиков.
Коновалов выхватил листок первым, пробежался по нему, и глаза его полезли на лоб:
— Никому не рассказывайте об этом списке, — он сложил писульку в несколько раз и тщательно запихал во внутренний карман пиджака.
— А что такое? — удивился Горохов.
— Вы видели фамилии? — таращился на него молодой.
— Да, и что. Обычные фамилии, — пожал плечами следователь. — Мне они ничего не говорят.
— А мне очень даже говорят. Я срочно звоню в Красноярск. Пусть пришлют нам еще людей. Боюсь, что местные будут играть против нас…
— Погоди, — зашипел Горохов, озираясь по сторонам. — Что ты ребусами излагаешь? Скажи мне, что за птицы это такие.
Я с удивлением смотрел на все это. Кажется, сейчас обстоятельства дела сумеют меня удивить — хотя, честно говоря, сам считал, что искренне удивляться уже разучился, всякого повидал.
Коновалов подошел к Горохову и стал шептать на ухо. С каждым словом Никита Егорович становился все мрачнее. После того, как Коновалов закончил и отошел в сторону, Горохов нахмурился и проговорил:
— Надо изолировать Лебедкина. Срочно. Чтобы ни одна душа из местных с ним не смогла поговорить. Никто не должен догадаться, что мы уже все знаем. Петров, проконтролируй этот вопрос…
***
ОМОН и спецназ еще только зарождались. Новые подразделения создали в преддверии олимпиады, которая должна была начаться в Москве уже этим летом. А пока приходилось обходиться силами инспекторов уголовного розыска даже при крупномасштабных задержаниях.
Впрочем, такие задержания в СССР были редкостью. Но наш Хакасский случай выходил особый. Как оказалось, в Светином списке были далеко не последние люди области: начальник областного ГАИ майор милиции Лепшеев, заместитель председателя облисполкома товарищ Пономарев и заместитель прокурора города Абакана Ушанов. Персонажи все известные, нетрудно было догадаться, что связывала их, скорее всего, не просто дружба.
На задержание прибыла целая делегация: еще десяток оперов из Краевого главка, сам прокурор края “с санкциями нужными под подмышкой” и парочка людей в серых конторских костюмах. По-тихому прилетели. Специальный рейс даже для них сделали, небольшой самолет ЯК-40 “Аэрофлот” отрядил.
Главного гаишника области взяли прямо на работе, в кабинете. Он сначала даже не поверил, что пришли его арестовывать. Когда завалились к нему гурьбой незнакомые морды с милицейскими ксивами, он просто подумал, что прибыли коллеги по служебному вопросу, и хотел их приструнить, чтоб аккуратнее в дверь-то стучались. Настолько чувствовал себя безнаказанным.
Лишь когда ему заломали руки мордой об стол, понял, что дело пахнет скверным керосином, и попытался откупится. Подсказал, что в сейфе лежит энная сумма денег. Но деньги его не спасли, а в сейфе мы нашли еще кое-что интересное. Кучу маленьких карточек, напоминающих визитки времен девяностых. Только вместо факса и прочих емейлов рукописная многообещающая фраза: “Прошу оказать содействие”. Рядом подпись Лепшеева с расшифровкой и печать областного ГАИ.
Ушлый майор продавал эти карточки направо и налево по немаленькой цене. Достаточно было автолюбителю предъявить сотруднику ГАИ такую карточку в случае нарушения и остановки, и большинство из инспекторов сразу ретировались. Не все конечно, были и принципиальные, но таких при власти Лепшеева очень простыми способами становилось все меньше и меньше. Неугодны ему были те, кто его царские писульки ни во что не ставит. Но теперь бизнес его накрылся. Да еще и за убийство подтянули.
Заместителя прокурора выловили на даче. Он оказался не таким тупым, как гаишник, и сразу сообразил, что надо делать ноги. Выпустил на нас двух псин с мордами ротвейлеров и с телами кабанов-переростков. Жалко было собачек, но пришлось пристрелить, чтобы нас не сожрали.
А прокурорский поджарый оказался, не то что гаишник с пузом-арбузом, и, перемахнув через забор, задал стрекача в близлежащий лесок. Но тропки там уже перекрыты были. И взяли его — мордой об лесной ручей. При обыске на даче обнаружили нехилую сумму денег. Пачки странные, закопченые. В подполе прятал. Стали “пытать” слугу закона, откуда такая сумма у него в закромах образовалась. Оказалось все просто. Самолет-транспортник, что деньги и прочее барахло перевозил два года назад, потерпел крушение под Абаканом. “Ил-76”, бортовой номер 76804, летел по
