– Остаёшься за старшего, – почесав кота за ухом, сказал Михаил. – Кто не слушается, разрешаю воспитывать когтями, нечего с ними миндальничать.

– Мр-р-р?

– Что тут непонятного, бей этих собак по морде, если они полезут в дом. Нефиг лайкам в доме делать, им вольер соорудили.

– Мр-р, – запрыгнув на табуретку, гигантской кошкой-копилкой уселся кот, всем своим видом показывая, что наглые псы не пройдут. Хвостом и усами ляжет, но враг не перешагнёт порог дома.

– Так, а куда у нас дежурная по кухне запропастилась? Распустила их Валентина, совсем девки от рук отбились. Валенти-и-и-на!

* * *

– А там что было?

– Там? Склад. Слева от него здание конторы.

– А там? – никак не умолкала неугомонная любопытная сорока с фамилией Солнцев.

– Это бокс под автомотрисы, – спокойно отвечал Антон, которого, казалось, нисколько не раздражает неумолкающая пулемётная очередь вопросов. – У нас тут АДМка и ДГКушка стояли.

– А сейчас почему пусто?

– А я откуда знаю, мне, Санёк, не докладывали, кто и куда уехал, я, если ты не забыл, в пещере был. На окно, скорее всего, уехали.

– На окно? – оплетая цепью наковальню, не унимался мальчишка.

– Окно… как сказать, это время, когда по пути не идут поезда и бригаде можно на нём работать, – как смог, объяснил Антон.

– Ага, понятно, – кивнул Сашка. – А для чего нужны гнутые пластинки с двумя дырками? Чёрные такие. На грузовой рампе таких полно валяется.

– Сашка, я кузнец, а не путеец, ферштейн?

– Так бы и сказал, что не знаешь, чего сразу за Папахеном повторять. «Ферштейн», «андестенд ми»…

– А Папахен о новом погоняле знает?

– Ты же ему не скажешь? – Солнцев глазами кота Шрека посмотрел на Антона.

– Ладно, живи, – усмехнулся тот, не обращая внимания на едва слышный шелест прошлогодних листьев, нанесённых ветром к двери кузницы.

– Папахен, значит, – усмехнулся ненароком подслушанному разговору Михаил, отходя от входа. – Витёк, ты где?! Подгоняй КамАЗ к мастерским!

Управились они за два с половиной часа. Быстрей, чем рассчитывали. Двумя резаками, в четыре руки вместе с Солнцевым, отчекрыжили всё возможное и невозможное, в том числе прочно приваренное к полу, и погрузили на борт «воровайки», дополнительно пристроив в кузове несколько бухт стальной проволоки и небольшую связку прутка, рубленного на трёхметровые отрезки.

Перекусив наскоро соструганными Валентиной бутербродами и запив оные горячим чаем из термосов, Михаил дал добро троице молодых людей проскочить на «Тигре» до парокотельной вагонного депо, на которой Антон хотел разжиться огнеупорным кирпичом для горна.

– Стволы держите под рукой, мало ли, – напутствовал молодых людей Михаил, забираясь в кабину грузовика на покемарить одним глазом.

– Тут рядом. Мы быстро, одна нога здесь, другая там.

– Не дай бог, – буркнул Михаил, – ноги в разных местах. Врагу не пожелаю нарваться на ПМН-414.

– Чего? – не поняли парни.

– Езжайте, – лениво отмахнулись от них, – не задерживайтесь. Рации держите включенными.

Посигналив для форса, Виктор вдавил педаль акселератора в пол. Стрельнув из-под колёс мелкими камушками и грязью, армейский броневик сорвался с места.

– Аккуратней на поворотах, Шумахер, – откидываясь на спинку сиденья, прикрыл глаза Михаил. – Э-э-х-х! – словно кошка, всем телом потянулся он пару минут спустя.

Мысль кемарнуть, пока молодёжь мотается по делам, была признана дурной затеей.

Окрутив крышку термоса, Михаил плеснул в неё крепкий кофе, сваренный Валентиной по его настойчивой просьбе. Женщина справедливо опасалась, что он посадит себе сердце, выхлёбывая в день по дюжине кружек напитка. Всё бы ничего, если бы зависимость не усугублялась постоянной физической нагрузкой и изматывающим хроническим недосыпом. Может, и коты к нему липли, чтобы снять своим тарахтеньем часть усталости?

В любом случае, если сейчас разменять полчаса на сон, то к вечеру перед людьми предстанет скукоженный под ярким солнцем зелёный огурец, которому настолько далеко до пупырчатого огурчика, как пешеходу в позе «зю» обратным ходом до Пекина. Лучше не усугублять, да и с кофе надо завязывать. Быт в поместье потихоньку устаканился, смысла рвать попу на портянки уже никакого, всё можно решить в плановом порядке, нагрузив работой парней и девчат, а не тащить неподъёмный воз на собственном горбу. В теплицах вон показались из-под земли первые робкие ростки… Перспективы на урожай благоприятные, только хлеб этой весной они сажать не будут, хотя Михаил распланировал распахать за территорией части пару гектар под озимые, оградив поле путанкой, чтобы дикое зверьё не потравило будущий урожай на корню. Всё остальное рассажено по теплицам, под арбузы, дыни, тыкву, кабачки и патиссоны заложены парники. Малина, крыжовник, клубника и фруктовые деревья прекрасно растут на соседних дачах и смысла тащить всё к себе на данный момент нет. Зачем городить огород, когда можно обойтись малыми жертвами?

Прихлёбывая кофе, Михаил краем глаза заметил какое-то движение за ограждением территории ПЧ, выполненном секциями из сетки-рабицы. Резко перехватив автомат и аккуратно отложив термос на соседнее сиденье, мужчина внимательно присмотрелся к подозрительному участку. Пусто, никого и ничего, не считая стены из коричнево-жёлтой полыни и камышей, качающихся за дорогой.

– Показалось? – ставя автомат на предохранитель, потянулся за биноклем Михаил. – Вряд ли. Хотя это дурной симптомчик, если у меня начала ехать крыша.

Осмотр дороги с растительностью в бинокль тоже ничего не дал.

– Паранойя, братцы, это… опа!

Несколько камышей качнулось в противоположную от общей массы сторону, над ними на мгновение мелькнула и исчезла согнутая палка со странной кисточкой на конце. Жаль, приложенный к глазам бинокль опять ничего не дал.

– Он или она, оно свалило. Хитрое и осторожное оно. – Отряд мурашек промаршировал вдоль позвоночника.

Леденящее ощущение чужого взгляда не проходило. Внезапно накатила жуть. Передёрнув плечами, Михаил снял оружие с предохранителя, нервно пощёлкав переключателем режима ведения огня, внимательно осмотрелся в зеркала заднего вида и запустил двигатель.

– Хрень какая-то, надо рвать отсюда когти.

– Палыч! Ответь! – внезапно ожила рация, окатив Михаила звуковой волной с голосом Антона. – Приём! – Твою… – Добавив ещё несколько непечатных слов, которые не рекомендуется произносить при детях, Михаил нажал на тангенту. – На связи.

– Мы возвращаемся, будем через пять минут, приём.

– Понял, боец, подтягиваюсь к воротам. Жду возле них.