он, и Рундштедт, и фон Бок и Браухич были бы отправлены в концентрационный лагерь. Тем не менее в июле и сентябре Лееба в его ставке возле Каунаса однажды посетил Браухич и дважды Кейтель, и он смог убедить их передать Гитлеру новую служебную записку, подписанную всеми тремя командующими группами армий. Этот меморандум был составлен Ойгеном Мюллером и представлен на ежедневном военном совещании у Гитлера, где 25 сентября велось обсуждение положения на фронте. Был добавлен новый аргумент, а именно то, что власть политкомиссаров в Красной армии не была бы столь сильной, если бы эти люди не столкнулись с неизбежностью казни после пленения. Гитлер не только отверг этот меморандум, но Браухич был вынужден издать новые инструкции своим полевым командирам с подтверждением правил проверки благонадежности военнопленных. Как раз этот циркуляр, разосланный за подписью Вагнера 7 октября, и содержал пересмотренные правила казней от Мюллера, то есть от гестапо. Верховное главнокомандование подтвердило, что казни должны проводиться, не привлекая внимания и как можно дальше от лагерей для военнопленных. Но в любом ином отношении это было тем же самым предписанием, что и прежнее.

Не было оснований ожидать, что Гитлер изменит свои решения в тот день 25 сентября, когда ему была передана эта служебная записка. Его армии окружили Ленинград (немцы блокировали Ленинград с суши, выйдя к Ладожскому озеру 8 сентября. — Ред.), и они вот-вот войдут в Киев (Киев был оставлен Красной армией 19 сентября. — Ред.). Через каких-то несколько дней должен начаться штурм Москвы (битва за Москву началась 30 сентября. — Ред.), и блицкриг должен завершиться победой до наступления зимы. В руках Гитлера находилось свыше одного миллиона советских пленных, а у Сталина — несколько тысяч пленных немцев. Поэтому проблемы ответных мер возмездия всерьез не рассматривались. Фильтрация и казни советских пленных продолжались, и сейчас эти меры применялись к больным и инвалидам просто потому, что они были больными и инвалидами: разрешение на действие, не входившее в первоначальный приказ о комиссарах.

Начиная с 8 июня, когда первоначальный приказ был издан Браухичем как закон, было не менее трех приказов о правилах фильтрации военнопленных. Это приказы Мюллера (гестапо) от 17 июля, Райнеке от 8 сентября и подтверждение их обоих за подписью Браухича 7 октября. И все равно в лагерях для военнопленных царил полный хаос. В конце августа, когда «проверка», проведенная тайной полицией в лагере, разбитом в городской тюрьме Минска, привела к тому, что были выбраны 615 человек, никакого более ясного описания для жертв не было найдено, кроме того, что это были «расово второстепенные элементы». Даже не предполагалось, что это были евреи или коммунисты. 15 ноября еще восемьдесят три жертвы из трудового лагеря в Могилеве были охарактеризованы в такой же манере. Примерно в то же время татарские пленные в лагере в Николаеве чудом избежали той же участи, и это происходило в тот самый момент, когда татары в Крыму приветствовали германские войска. В восточном министерстве Отто Брайтигам с горечью комментировал эти события в длинном меморандуме, который он послал Розенбергу в следующем феврале. В мае 1942 г. самым невероятным образом ему удалось поговорить с Гитлером на эту тему. Но к этому времени политика уже установилась. Теперь по расовым причинам должны были уничтожаться только евреи.

В офицерских лагерях, где, скорее всего, можно было обнаружить партийных работников, при правилах Мюллера — Райнеке царил абсолютный ад. Самый большой лагерь находился в Хаммельбурге, Бавария. В то время когда большинство пленных красноармейцев все еще содержались на оккупированной территории Советского Союза, Хаммельбург был частично резервирован для пленных генералов и таких известных лиц, как, например, майор (капитан. — Ред.) Яков Джугашвили, сын Сталина от первого брака (Яков Сталин (1907–1943) — сын И. В. Сталина от его первой жены Екатерины Сванидзе (1885–1907), умершей, когда Якову было полгода, от тяжелой болезни. — Ред.). В ноябре управление гестапо Нюрнберга направило в Хаммельбург гражданского инспектора. Этот человек, Пауль Олер, после войны давал показания, что среди пленных обнаружил массу так называемых доверенных агентов. По своим собственным оценкам, Олер обследовал 15 тыс. пленных офицеров. Около 500 человек были отделены, а потом на грузовиках увезены в концентрационный лагерь Дахау, где были расстреляны. Некоторые пленные генералы начали строить некие дьявольские планы. Пленный военный юрист Красной армии по имени Мальцев создал Российскую социалистическую народную партию. Приняв программу партии, когда-то разработанную русскими эмигрантами в Харбине, Маньчжурия, этот план получил поддержку гестапо, которая использовала людей Мальцева для розыска евреев и активных коммунистов. В конце концов, два генерала — Трухин и Благовещенский — отошли от этой группы и под прикрытием Отдела пропаганды вермахта помогли сформировать Национальную освободительную армию (оба генерала были повешены в июле 1946 г.) (1 августа. — Ред.).

Но если подавляющее большинство старших офицеров в Хаммельсбурге отказывались от свободы такой ценой, то делали это потому, что сами видели и знали на своем опыте, как управляется лагерь — путем доносов и убийств по правилам Мюллера — Райнеке.

В конечном итоге доносчиков тоже убивали. Служили ли они в военной разведке СД или просто в ее расстрельных командах — все равно они знали слишком много. Многие доверенные агенты были выбраны фильтрационными командами для диверсионной работы за советской линией фронта — в предприятии, известном как «Операция „Цеппелин“». Это было хобби Вальтера Шелленберга.

Под тем или иным предлогом казни, следовавшие за процессом выявления благонадежности, достигли гигантских размеров, и лишь малая часть жертв была причастна в каком-то смысле к советской политике. Список, составленный в администрации Райнеке на 1 мая 1944 г., упоминает о 473 тыс. человек, уничтоженных при нахождении под стражей ОКВ в Германии и Польше. Неуказанная часть другого полумиллиона пропавших людей списана как ликвидированные при нахождении в руках Главного командования сухопутных сил (ОКХ) на оккупированной советской территории. Однако очевидно, что массовые казни после фильтрации практически прекратились в феврале 1942 г., когда дали о себе знать потребности Геринга в русской рабочей силе, а вермахта — в наемниках и вспомогательных подразделениях, несмотря на сопротивление Гиммлера и Гейдриха. Наконец, приказ о комиссарах стал мертвой буквой, когда Гитлер сам одобрил планы создания Русской освободительной армии (однако все еще оставался в своде законов). В июне 1943 г. Курт Цейцлер, в сентябре 1942 г. сменивший Гальдера на посту начальника Генерального штаба сухопутных войск, превратился в несколько охладевшего и ненадежного сторонника вербовки русских дезертиров. Цейцлер считал приказ о комиссарах очень серьезным препятствием, но, вероятно, потому, что было опасно признавать, что этот приказ по-прежнему существовал, и он не сумел переубедить Гитлера отменить его.