– Сынок, я понимаю, что это не моё дело, но где ты провёл эту ночь?

Мама сидит рядом, я тоскливо смотрю на часы, а льняной пиджак, который я надел специально для этого вечера, становится жутко тесным.

– Это важно? – уклончиво интересуюсь, а мама вскидывает на меня глаза. Знаю, что тревожится обо мне, но я не хочу обсуждать с ней наши отношения с Катрин. И вообще ни с кем не хочу.

Терпеть не могу задушевные разговоры.

– Вадим, ты был с той девушкой, да? Которую мы здесь видели вчера вечером? Катя, кажется.

Резко отставляю чашку в сторону, чуть не разливаю остатки кофе на накрахмаленную мамой скатерть и рывком поднимаюсь на ноги. Стул с противным скрипом отъезжает назад и всё-таки, перевернувшись, падает на пол.

– Мама, если ты продолжишь этот допрос, мы поругаемся, – предупреждаю, чтобы сразу прекратить эту бессмысленную возню. – Сама же знаешь прекрасно, а всё равно продолжаешь так делать.

Я не люблю впускать кого-то в свою личную жизнь – в ней нет места ни друзьям, ни родственникам. Мне никогда не нужны были советы, а просто сплетничать не привык. И мама, зная меня, как облупленного, всё равно раз за разом пытается вызвать на откровенность. Воистину неугомонная женщина.

– Ладно, сынок, я поняла, – тяжело вздыхает и складывает руки на коленях. – Я на самом деле приехала с тобой о сестре твоей поговорить. И если бы ты не прыгал по чужим кроватям, а уделил матери время, мы бы с отцом давно оставили тебя в покое.

– Мама, – снижаю голос до угрожающего шёпота и опираюсь руками на стол. – Ты переходишь всякие границы в своей попытке вывести меня на откровенность. В итоге выведешь на конфликт и этим всё закончится.

Я довольно мирный парень, но когда кто-то решает покопаться в моём белье, слегка теряю берега. Даже если это моя мама.

– Эх, плохо, когда дети – идиоты, но когда такие умные, как ты, ещё невыносимее.

– Так что там с Ариной? – сворачиваю разговор в нужную сторону, и мама вздыхает ещё тяжелее.

– Ты знал, что она разводиться надумала?

Тоже мне, новость. Но для мамы, похоже, ещё тот сюрприз.

– Я об этом слышу стабильно в месяц раз. На этот раз серьёзное что-то или снова фокусы?

Мама пожимает плечами, а я перевожу взгляд на окно и замечаю отца, который за каким-то чёртом решил навести в моём дворе порядок: разбирает кучу хлама, сортирует всю скопленную там прежними хозяевами хрень, обливаясь потом. Всё делает, чтобы подальше от семейных разборок держаться. Отец – мужик мудрый, голову в костёр не засовывает.

– Она вечно не хочет меня расстраивать, всё к тебе ездит. – Мама вскакивает с места и принимается разбирать привезённые из города продукты и упорно не смотрит на меня. – Скажи, сынок, я настолько плохая мать, что вы лучше язык себе вырвете, чем со мной поделитесь своими проблемами?

Тяжёлый вопрос, конечно.

– Ты просто беспокойная женщина, – начинаю, ступая осторожно, точно по тонкому льду. – Спать бросишь, волноваться начнёшь, нервничать. Безопаснее для всех, чтобы ты поменьше знала. Ну и мы тебя любим, не хотим расстраивать лишний раз.

– Любят они меня, – бурчит себе под нос, но взгляд теплеет. – В общем, вчера к нам её муженёк приходил. Пьяный.

Вот это уже ни в какие ворота. Чёртов козёл – мало того, что сестре все нервы вымотал, меня заочно достал, так теперь и за родителей принялся.

– Я Арине тысячу раз предлагал начистить её придурку пятак. Отговаривает, но чувствую, что рано или поздно моё терпение лопнет.

– Вот ещё, было бы из-за чего руки марать, – негодует мама и упирает руки в бока. – Ты же врач, интеллигентный человек! Тебе нужно себя беречь!

Улыбаюсь, радуясь извечному маминому восторгу по поводу моей профессии.

– Так что он хотел от вас?

– Представляешь, рыдал, – в глубоком шоке округляет голубые глаза мама, а я мысленно матерюсь. – Зато хоть от него узнали, что Арина на развод подала. Он её у нас искал, требовал, чтобы признались, что настроили дочь против него, такого расчудесного. Тьфу, истеричка.

Мама кривится, будто у неё зуб болит, а я размышляю, где сейчас отсиживается Арина. К родителям не пошла, но где-то же прячется, раз Олег её ищет везде и всюду.

– С Ариной разговаривали?

– Да, я дозвонилась до неё. Арина сейчас в командировке, но мне кажется, что это только предлог, чтобы до развода с мужем видеться поменьше. А он пьёт и по гостям ходит, слёзы льёт.

– Думаешь, и ко мне приехать может?

Этого мне хотелось бы меньше всего, потому что не уверен в своей сдержанности. А ну как ещё прибью доходягу? Потом ещё отвечай по всей строгости.

– Кто ж его, ненормального, знает, – разводит мама руками и складывает пустые пакеты из-под продуктов в кухонный ящик. – Мы с отцом, конечно, попытались воззвать к его здравому смыслу, но, кажется, не хорошо получилось. Ушёл обиженный и злой.

Я терпеть не могу Олега с самого первого взгляда. Всегда казалось, что это элементарные братские заскоки, когда инстинкт оберегать сестру сильнее всех доводов рассудка. Но со временем, когда Арина всё чаще начала на него жаловаться, я окончательно убедился, что тогда у меня сработало чутьё. Жаль, что сестра слишком любила его, чтобы вовремя уйти, а теперь имеем то, что имеем.

Мама подходит ко мне и, дотронувшись до моего плеча, заглядывает прямо в глаза:

– Сынок, я бы хотела, чтобы ты знал: если нужна будет помощь или просто совет, приходи ко мне. – Её голос печальный, в нём прячется застарелая тоска, а я обнимаю её за плечи. – Я же всё-таки ваша мать.