На турничках толпа. Яшин снимает видюшки. Парни выделываются, показывая трюки. Девчонки облизываются, поддерживая их восторгами. Из портативной колонки ритмичная задорная музыка. Весело. Солнышко…

И конфеты были просто божественные!

Меня немного отпускает, несмотря на выволочку от Нины Михайловны.

А может это во мне уже растворились и курсируют по крови лёгкие антидепрессанты. Которые, я всë-таки решила выпить.

— Алëна Максимовна, — обмахивается Рома томно, — затейпируйте нас скорее. Мы уже не можем.

Двузначно и провокационно.

Марат пинает его по кроссовку.

— Чо? — смеётся Шмелёв.

— Ну идите, затейпирую.

Присаживаюсь на лавочку, разбираю тейпы.

— Мне пресс… — подходит Марат, задирает майку.

Напрягает свои безупречные кубики. Глаза улыбаются.

— Втянись… — коротко веду коготками по загорелой коже.

Закусив губу, клею ленту, разглядывая дорожку волос от пупка и ниже… Перед глазами стоит всë та же картинка, которую в моей голове нарисовал Марат. Потянуть за резинку шорт вниз, и взять в рот его член.

Тебе же это не нравилось…

Не нравилось. А сейчас почему-то хочется! Поуправлять его дыханием и стонами. Он не такой «механический» как Рустам и так ярко всë чувствует, что это кружит голову. Хочется ещё и ещё купаться в его восторженных горячих эмоциях.

Ткань шорт подрагивает и чуть натягивается.

О, черт! Мы думаем об одном и том же?? Боясь поднять взгляд, быстро доклеиваю узор из тейпов.

Ты же не собираешься, Ростовская, да?

— Следующий.

Парни снимают верх, оставаясь в одних шортах.

Встают в ряд, подцепляя большим пальцем резинку шорт и чуть стягивая по косой мышце вниз, синхронно двигают бедрами под музыку. Загорелые тела лоснятся. Они как молодые боги! Сложены идеально. В движении — вообще девчачья смерть!

Девочки стонут…

Рома с Маратом затягивают меня между собой. Крепко держат под локти, не давая сбежать.

— Нет, — смеюсь я, — я не буду! Нет!

— Да-да!! Видюха улёт! — снимает Яшин.

— Алёна Максимовна, покажите пресс, у вас классный! — требуют девчонки.

Марат нахально задирает немного мою футболку, обнажая пупок с пирсингом. Толкают с боков бёдрами, заставляя двигаться под музыку.

А, ладно…

Смеясь, мы синхронно двигаемся под музыку. Девочки танцуют рядом с нами, создавая эффект тусовки и драйва.

Господи, только б Нину Михайловну не принесло.

Но приносит кое-кого похуже. Торможу, парни сбиваются.

Рустам…

В воздухе повисает такое напряжение, что уловив его замирают все. Рустам болезненно ревнив. До неадеквата.

Кто-то вырубает музыку.

— Это что? — сжимая губы, делает шаг ко мне.

Я бы послала его к чёрту. Но публичные разборки при команде это кошмар. Ещё и Марат встрянет!

— Ролик мы снимаем, — сухо объясняю я, вытягивая руки у парней и делаю шаг навстречу Рустаму, покидая нашу танцевальную шеренгу. — Для рекламодателей.

— Довольны рекламодатели? — цедит он.

— Довольны.

Уходи отсюда! — накаляются до предела мои нервы.

— Так ты сразу топлесс давай, вообще в восторге будут, — циничная улыбка.

От обиды и возмущения, меня подбрасывает.

И сама не успеваю понять, как рука летит. Щелчок! Его голова дёргается от пощёчины.

Девочки за спиной тихо вскрикивают.

— Не смейте меня оскорблять! — шиплю ему в лицо.

Оскаливается, дергая мышцами.

Меня тут же сметает сзади Марат, поднимая за талию и рывком отворачивая от Рустама. Я в его руках, как в коконе. Парни толпой встают между нами.

Меня трясёт от публичных оскорблений и этой наглости. Какого чёрта ему надо ещё?! И Бессо нет, как назло!

— А я не понял, что у нас за тусовка вместо кросса по пересечённой местности? — свирепо рычит Рустам. — Команда, строимся! Я ваш новый тренер — Рустам Давидович. С сегодняшнего дня я руковожу отделением Самбо.

Парни лениво встают в нестройный ряд, недовольно перешептываясь друг с другом. Только Марат, продолжает держать меня в руках, развернувшись уже лицом к Рустаму и по-волчьи агрессивно смотрит тому в глаза.

— Фамилии.

— Шмелёв…

— Яшин…

Бурчат по очереди парни.

— Всë, я в порядке, — разжимаю руки Марата. — Он того не стоит.

— Фамилия, боец, — смотрит на Марата уничижительно.

Как-будто не знает его фамилию!

— Тарханов, — холодно.

— В строй, Тарханов. Бежишь замыкающим. Шмелëв — в авангарде.

Бросает взгляд на часы.

— Кто не уложится в норматив, завтра бежит повторно! Вместе с замыкающими. На старт!

Уводит их к тропинке.

Марат отстаёт. Ловит обеспокоенно мой взгляд.

Но меня уже отпустило. Да и нельзя мне этих эмоций. Марата только спровоцирую. И будет катастрофа. А у нас и так теперь катастрофа!

— Беги… — киваю ему. — А я к Бесу поеду сейчас. Проведую. До вечера.