– Это ещё почему?

– Знаете, что написал в дневнике Эрик Шпаер? Ваш отец работал на немцев, – выпалила Олеся.

– Да что ты такое говоришь?! Глупость какая, – спокойно сказала Болотова, разглядывая лицо Травниковой, выискивая симптомы засыпания.

– Это точно! Я должна передать эти сведения соответствующим органам.

– А кто ещё это знает? – поинтересовалась дочь фальшивого партизана.

– Лев. Я ему позвонила и написала, – ответила Олеся вяло.

– Ты бледная, – повторила Болотова.

Она успела подхватить Травникову, потому что девушка закрыла глаза и начала оседать – заснула. Убойная доза снотворного сработала. Болотова по-воровски оглянулась – никого. Уложила любопытного исторического консультанта в машину, отвезла к мосту и сбросила тело в речку. В лесу сожгла дневники и разбила телефон убитой. Всё закопала.

Сообщение Амурскому было коротким:

"Ты не получишь эту роль".

– Но что она сказала ему на словах? – вслух произнесла Болотова и покачала головой.

Всё воскресенье Елена Егоровна мучилась. Что Олеся сказала Амурскому по телефону? Потом решила. Нет, этого нельзя оставлять просто так. Она час караулила молодого актёра у его дома. Под вечер Лев Амурский, изрядно пьяный, вышел на променад – за очередной бутылкой.

– Лёвушка! Какая встреча! – сказала Болотова, всаживая нож в беззащитный живот и заглядывая в удивлённые глаза с длинными ресницами.

Регина убрала руку со старческих пальцев убийцы. Картина преступления была для неё ясна. Ростоцкая переместила взгляд с лица подозреваемой на морщинистую руку поверх одеяла. Зеркальце! Это же то самое!

– Надеюсь, Вы и Ваша мать понесёте заслуженное наказание, – сказал Архипов, поднимаясь со стула.

– Стой! Подожди! Руслан, забери у неё зеркало! Быстро!

– Ошибаетесь, юноша, – высокомерно ответила преступница, открыла зеркальце, вытащила капсулу, засунула в рот и раздавила её.

Болотова начала синеть.

– Врача! – закричала Регина.

– Яд! – охнул Руслан.

Доктор в белом халате прибежала на крик, попыталась реанимировать пациентку, но спасать было уже некого. Елена Егоровна не дышала. Сердце остановилось.

– Кстати, её мать, Анфиса Болотова, два часа назад скончалась в соседней палате. Не хотели ей сообщать, пока она слабая.

– Так и не узнала о финале этой истории, – сказала Ростоцкая, вздохнув. – Анфиса Болотова всю жизнь носила с собой это зеркальце на случай разоблачения. Не хотела сдаваться живой. А яд достался её дочери. Какая судьба, однако.

Архипов досадливо махнул. По головке его точно не погладят. Подозреваемая покончила с собой на глазах у следователя. Ну, хоть в деле Амурского теперь есть ясность. Хорошо, что осталась запись на телефоне.

Эпилог

Ёлку наряжал Архипов. По солдатски – шары, гирлянда и ничего лишнего. Регина накормила и уложила дочку, немного полюбовалась, как она сладко спит, шевеля во сне пухлыми губками, и вышла в гостиную. Оглядела новогоднее дерево и ухмыльнулась. На макушке ели сидел Гриша, опустив сломанное крыло вниз, а здоровое подтянул в телу.

– Спит? – спросил Руслан, поправляя гирлянду.

– Ага. Звезду не будем насаживать? Григорий, ты там надолго поселился?

"Пока не надоест", – буркнул ворон.

– Понятно, – вздохнула Ростоцкая, но уговаривать не стала. Некогда.

Гриша опять ревновал. Если появление в доме Архипова он перенёс тяжело, но терпимо, а потом даже подружился и привязался к мужу хозяйки, то ребёнок вызывал у него смешанные чувства. С одной стороны, Гриша ждал этого малыша, дочь хозяйки должна стать его другом автоматически. Он так считал. Но он же не думал, что этот маленький человек заберёт всё свободное время Регины. Кошмаррррр!

– Скоро гости придут. Заканчивай. Жду тебя на кухне. Ты мне там нужен, – сказала Ростоцкая, обнимая Архипова сзади.

Горячее томилось в печи. Осталось дорезать оливье, уложить солёную рыбу на тарелку, накрыв кольцами лука, открыть грибочки, огурцы, патиссоны, разложить солёности на блюде, и всё. Торт она испекла ещё вчера.

Звонок жалобно взвизгнул, Регина выглянула в окно, у калитки стояла Алла Андреевна. Свекровь пригласили на праздники и тёзку показать. Алле Руслановне Архиповой сегодня исполнился месяц.

– Руслан, мама пришла. Открой.

Алла Андреевна вошла в дом, разделась, поздоровалась, поинтересовалась, нужна ли её помощь.

– Если только стол накрыть. А так всё уже готово, – ответила невестка.

– Хорошо, – немного чопорно сказала свекровь. – Руслан, за мной. Поступаешь в моё личное распоряжение. И ты, Гриша, тоже. За мной!

Ворон нехотя поплёлся за гостьей. Любопытно, что она там будет делать. Когда Регина с миской салата пришла в гостиную, она не удержалась и ахнула.

– Какого херувима! – сказала она.

Стол был идеально сервирован. Нет, нет, не накрыт, а именно сервирован. Вроде бы свекровь использовала её скатерть, посуду и салфетки, но выглядело всё очень красиво, аккуратно и торжественно – приборы выстроились по размеру, под нужным углом, салфетки изящно сложены. Как на дипломатическом приёме, честное слово!

"Умеют же люди! Вот бы тебе так научиться", – прочитал Гриша её мысли.

– Это моё выражение. Про херувима. Ты не должна его использовать, – заявила Алла Андреевна, укладывая последнюю вилку.

Регина стушевались и покраснела.

– Бог мой! Да я же шучу, – рассмеялась свекровь.

"Стррранный у неё юмор, конечно, но пррростительно, если она такая мастерица", – милостиво прокаркал Гриша.

Вот-вот должны были прийти Лариса с детьми и Берёзкиным. Ещё Регина пригласила одноклассницу Алёнку Новак. Алёнка слово сдержала и устроила Ростоцкую в центр матери и ребёнка по программе комфортные роды "Всё включено". А роды оказались, и правда, тяжёлыми, как предрекала участковый гинеколог. Пришлось делать кесарево сечение.

Когда все гости пришли и расселись вокруг большого круглого стола, застеленного по случаю праздника белой скатертью, поднялась Алла Андреевна с бокалом шампанского в руке.

– Дети мои. Руслан. Регина. Я вас сердечно поздравляю с рождением первенца. Это ведь огромное счастье – растить дитя. Надеюсь, у внучки и братик появится скоро, – подмигнула невестке свекровь.

Регина почему-то опять покраснела.

"Вот только бррратика нам и не хватало. Для полного счастья", – проворчал Гриша с крыши резного буфета.

– Мам, какой братик? Нам Аллочка трудно досталась. Тяжёлые были роды. Сложные, – сказал Архипов, цепляя вилкой селёдку.

– Мы подумаем, Алла Андреевна, – вдруг сказала Ростоцкая.

– А я хочу выпить за молодых родителей и за их работу. Это же надо – за четыре дня они раскрыли самое громкое в этом году дело в Старграде! – поднялась Алёнка Новак, толкнув при этом локтем Ларису. Неуклюжая.

"Пусть сядет и не встаёт, а то рукой поведёт, весь стол перевернёт", – продолжал ворчать Гриша.

– Убийство Амурского? – уточнил Берёзкин.

– Ага. Мамочка рОдная! Я так испугалась, когда моего Гаврильева увели в наручниках, а ребята говорят "Иди к Регине. Она поможет". Вот, помогла. Спасибо тебе. Расскажите, как у