Забыв весь страх, она схватила горсть камней и бросила одним изо всех сил в следующую спускающуюся виверну. Она была меткой, мама научила ее хорошо. Камень задел заднюю лапу маленького монстра, и он улетел в сторону, удивленно вопя. Следующая виверна порвала ухо единорога, но второй камень Ниллы попал другой по крылу, сбив ее с воздуха. Она упала на землю кучей, встряхнулась и, неловко разбежавшись, бросилась в небо и поспешила прочь от боя.

Время стало размытым. Нилла бросала камни, как только находила их, приближаясь при этом к единорогу. Вскоре она оказалась рядом с ним, сжимая нож. Следующая виверна полетела к ней, но в последний миг развернулась, пока ее клинок не задел крыло.

Единорог, осмелев от неожиданной помощи, ударил с новой энергией, и его испуганные крики стали торжественной песней. Он сбил виверну с воздуха, и она улетела к воде внизу. Он пронзил крыло другой рогом, а потом стряхнул ее, и она рухнула, оглушенная, на камни у его ног.

Виверны отступили, поднялись выше в воздух, кружась темным кольцом. Их яркие краски скрывало их количество. Словно слушаясь сигнала, который она не слышала, они вдруг разлетелись в стороны над островом и водой.

Нилла тяжело дышала, еще сжимала нож в руке. Кровь гремела в венах, и ее мышцы дрожали от адреналина. Убрав волосы с лица, она огляделась, отчасти уверенная, что атака продолжится. А потом повернулась к единорогу, и ее сердце сжалось от красоты существа, которое так близко стояло к ней.

Оно смотрело на нее двумя глазами, сияющими как две голубые луны. Его бока вздымались, и кровь текла струйками из порезов на шее, плечах, боках и тонких ногах. Его голова доставала до ее плеча, хотя рог делал его выше. Единорог дрожал и мерцал, такой хрупкий и красивый, что Нилла боялась, что ее дыхание заставит его разбиться как иллюзию.

— Я… я пришла так быстро, как смогла, — сказала она. Голос звучал твердо и хрипло. Она чувствовала себя грязной. Из-за своей смертности. Стыдилась этого.

Но единорог моргнул изящными ресницами, смотрел на нее дальше с чистотой и светом. Она хотела коснуться идеального мягкого носа, провести пальцами по шелковистой гриве. Но как она могла? Она не была достойна такого. Никто не мог, даже среди красивых фейри.

Единорог сделал шаг к ней. Он медленно и изящно опустил рог так, что он замер над ее сердцем. Нилла затаила дыхание. Она вдруг увидела, каким острым был тот рог, каким опасным. Струйки коричневой и черной жидкости, будто чернила, стекали по его завиткам, темные жуткие пятна только подчеркивали сияющую чистоту рога. Еще шаг, и единорог пробьёт рогом ее грудь. Он точно сломает кости, мышцы и ткани, пронзит ее бьющееся сердце и другую сторону так быстро и чисто, что она даже не поймет, что умерла. Может, она и не ощутит боли.

Так она умрет? Ее сердце охватило желание до боли. Да! Пусть она так умрет! Этот красивый миг, эта жертва собой на алтаре идеальной красоты!

Но единорог отвернулся.

Нилла охнула и опустила взгляд, отчасти убежденная, что рог пронзил ее. Она схватилась за грудь, искала дыру в платье. Ничего не было. Единорог просто поприветствовал ее. Это было почти невыносимо красиво! Ее колени дрожали, она чуть не разрыдалась от боли из-за такого идеала.

Изящные ноги единорога едва касались земли, пока он шел, мерцая внутренним светом, к виверне, которую ранил. Она рычала и шипела, хлопала крыльями, щелкала зубами и чешуей. Существо было ярко-зеленым, но Нилла едва его видела. По сравнению с единорогом, остальной мир был тенями.

Единорог поднял голову. А потом оскалился, его челюсть опустилась, и Нилла увидела острые клыки, торчащие из лиловых десен. Раздвоенное копыто опустилось на спину виверны, единорог опустил голову и оторвал крыло кричащего маленького существа. Черная кровь полилась на землю, единорог вскинул голову и со странными спазмами мышц горла проглотил крыло целиком.

Нилла моргнула.

Ее глаза закрылись, перекрыв сияющий свет, и она увидела скелет, тьма в нем бурлила красной магией. Раздвоенные копыта были острыми, как кинжалы, а с острого рога капала кровь. Демоническая аура исходила из него, темная и поглощающая, как ночь.

Она подняла глаза, и создание снова сияло, почти невыносимо красивое. Оно опустило рог и порезало заднюю лапу еще кричащей виверны.

— Нет! — Нилла бросилась на единорога. Ее нож был все еще в руке, и она не давала себе думать, что делала, пока не вонзила его в плечо единорога.

Шок дрожью пробежал по телу единорога, ударил по Нилле с такой силой, что она упала. И вовремя, ведь единорог взмахнул головой, выплюнул то, что жевал, и ударил по ней опасным рогом. Нилла успела защитить голову от удара головой об камни, и тут же прокатилась, избегая удара копытом. Камни трещали, утес дрожал от силы удара, угрожая обрушиться в море.

Единорог топнул снова, целясь в ее голову. Нилла катилась и катилась, смутно осознавая, как близко была к краю утеса, но не могла изменить направление. Копыто опустилось на ее юбку. Она была в ловушке. Глаза единорога сверкнули, солнце сияло на его роге, он горел, как звезда. Он поднял голову, готовый ударить, прибить ее к земле.

Громкий вопль сотряс воздух. Оставляя след черной крови, однокрылая виверна бросилась на задние ноги единорога, острые зубки впивались в его шкуру. Единорог вздрогнул и встал на дыбы, отпустил ее платье. Нилла снова покатилась.

И упала с края утеса.