— Сорок семь минут, — возразил хорунжий. — Мы же на поездах их возили. Время уходило только на погрузку и выгрузку, но там, конечно, приходилось попахать. Морская пушка под двести пудов весит, и это с нее еще всякую лишнюю обвязку сняли.

— Какой калибр? — жадно выдохнул Брюммер.

— 120-й.

— На суше⁈ 120 миллиметров — сказка, — молодой офицер обвел взглядом товарищей. — Жалко, что мне бы никто из наших флотских не разрешил забрать свои орудия. А вашему полковнику везет — у него, похоже, хорошие связи.

— Очень хорошие, кровные, — хохотнул хорунжий. — Пушки-то мы не у своих, а у японцев забрали. И вот тут уже я сам успел поработать…

Будущие штабисты удивленно открыли рот, совершенно наплевав в этот момент на разницу в чинах. Неважно, что между перспективами этого казака и их, выпускников Николаевской Академии, была целая пропасть — сейчас они были солдатами одной армии. И этого было достаточно. Разве что граф Кутайсов один раз задумался: а случайность ли эта встреча и этот разговор? И если да, то что за ними стоит?

* * *

К выбору штабистов для своего корпуса я подошел по-научному. Учитывая, что к Куропаткину приехали только те, кто закончил Академию Генерального штаба по первому разряду, я решил исходить из того, что профессиональный уровень у них примерно одинаков. А вот личные качества могли сильно отличаться, их-то я и хотел проверить. Для этого были вызваны ребята с чинами попроще. Начавшие ходить Буденный, поручик Славский и немного контуженный Зубцовский. Их статуса оказалось достаточно, чтобы я смог их провести на прием и чтобы в то же время большинство других гостей посматривали на них сверху-вниз.

— Как идет операция? — рядом как бы между делом замер Шереметев.

— Первая четверка отшила Славского, — я кивнул в дальний конец зала, где мой поручик растерянно стоял в одиночестве, а будущие штабисты его показательно игнорировали.

— Неудивительно, — сказал Шереметев. — Это же бывшие лейб-гвардейцы. Кажется, Семеновский и Волынский полки.

— Повышенное чувство собственной важности, понятно.

— А что другие?

— Зубцовского пока не послали, но и контакта нет. А вот Буденный… Кто бы знал, что Семен Михайлович умеет так втираться в доверие.

— Или просто ребята с пониманием, — усмехнулся Шереметев. — Так-то там собрались люди не проще лейб-гвардейцев. Видите того невысокого коренастого — тоже гвардия, а рядом с ним и вовсе граф. Так что непростые это офицеры, непростые.

— Тем лучше, — я улыбнулся. — Если им хватило такта сейчас, думаю, и в будущем… Получится сделать из них людей.

— Сделать? Разве вы не собираетесь ставить их на штаб, как и положено?

— Нет, — я покачал головой. — Сначала пусть пройдут стажировку на местах по своим направлениям, пусть поймут, что и как творится на земле, в одном конкретном корпусе. Как мы ведем дела. Вот после этого можно и в штаб.

В этот самый момент я как раз заметил Мищенко, с которым тоже хотел поговорить. Пришлось извиниться перед Шереметевым и попросить, чтобы тот дал отбой моим порученцам, заодно сообщив будущим штабистам об их трудоустройстве, а сам я поспешил поймать кавалериста. А то на войне ведь как — можно в любой момент получить приказ выступать или же напиться за считанные минуты. Тяжело ли умеючи.

— Павел Иванович, — поприветствовал я генерала. — Вы позволите украсть вас на пару минут для серьезного разговора?

Мищенко на мгновение замер, подтверждая, что опасения Врангеля были не на пустом месте, но в итоге все-таки кивнул.

— Пара минут, полковник.

— Собственно, у меня только один вопрос, генерал. Могу ли я рассчитывать на вас и на вашу бригаду в случае чего?

— Можете не сомневаться, я выполню приказ, — Мищенко ответил с легкой усмешкой, а потом добавил. — Я ведь правильно понимаю, что тот сотник, Врангель, действовал не сам, а выполнял приказ? Как вы любите говорить, любой ценой.

— Да, когда я даю своим людям приказ, они знают, что его надо выполнять… — очень хотелось завершить этот неловкий разговор, вот только я должен был во всем разобраться. — И в том, что вы тоже выполните приказ, я не сомневаюсь. Вопрос в другом, могу ли я рассчитывать на вас так, как это было во время нашего общего прорыва под Вафангоу?

Вот и спросил, прямо в лоб. Теперь что бы ни сказал Мищенко, это окончательно расставит все точки над ё. И кажется, генерал задумался.

— Это был хороший рейд…

— Славная охота, — согласился я.

— Киплинг? Почему?

— Мы же с вами одной крови.

Со стороны это могло показаться обменом ничего не значащих фраз, но мы с Мищенко друг друга поняли. Мы читаем одни книги, мы думаем похоже, и мы ждем от этой войны только одного — победы!

— Присылайте своих гонцов, полковник, я их всегда выслушаю, — наконец, усмехнулся Мищенко. — Можно даже того же Врангеля. Посмотрим, рискнет ли он у меня кулаки распускать.

Если пошли шутки, значит, точно договорились.

— А если вас прикрепят к нашему корпусу? — я решил прощупать еще пару моментов.

— А вот этого не будет, — Мищенко тут же покачал своей уже седой шевелюрой. — Этого не сказано официально, но Куропаткин не будет вас усиливать. Впрочем… Скажу прямо, я удивлен и тому, что корпус не расформировали, а вас лично не перевели куда-нибудь на север или запад. Так что, если вам нужен совет старого генерала, просто продолжайте двигаться с той же скоростью. У вас уже все получается! А дальше, верю, все будет и еще лучше.

Я поблагодарил Мищенко за совет, и на этом мы расстались. Кто будет моей следующей жертвой? Взгляд скользил мимо болтающих компаний, выискивая знакомые лица. Жилинский, княжна Гагарина, доктор Стелин — в идеале будет сначала решить все с девушкой и жандармом, а то как бы беседа с расхитителем поездов не дошла до скандала… Но пока никто из них не попадался.

В этот момент я услышал мягкие аккуратные шаги, которые направлялись именно ко мне.

— А вот вы и один, полковник, — женский голос звучал незнакомо. — Мы не были представлены раньше, я — Анна Александровна Нератова, дочь одного из акционеров Путиловского завода. Я бы хотела попросить