— Давайте помогу, — предложила официантка.

— Валентина? — узнал он в работнике питейного заведения женщину, которую едва не отправил на работу в Германию.

— Я вас тоже узнала, — призналась она.

— Пойдемте, я вас выведу на свежий воздух.

— Я сам, — не уверенно ответил мужчина и снова плюхнулся на стул.

— Галя, без меня справишься? Я помогу клиенту, — спросила Стружук свою напарницу. Та утвердительно ответила, после чего Валентина вернулась к Чижову уже не в форме официантки, а в своем стареньком пальто.

— И все-таки я вам помогу, — предложила женщина свои услуги. Подхватив Гришу за бок, она вывела его по ступеням из подвала. Окна домов горожан осветились светом керосинок, а в небе зажглись первые звезды. В октябре темнело рано.

— Может вызвать пролетку? — беспокоилась Валя, как ее спаситель доберется до места дислокации в таком состоянии.

— Мне нельзя в часть, — еле двигая языком, произнес Чижов, помня об угрозе Бородая.

— И куда же вас? — растерялась женщина.

— Не знаю, — брякнул Гришка. Такой ответ заставил ее задуматься. Она вздохнула и считай, потащила на себе «шуцмана» вдоль домов. Свежий воздух приободрил мужчину, и он попытался двигаться самостоятельно.

— А куда ты меня тащишь? — захотелось знать Григорию. Двигались-то они явно не в сторону размещения их батальона.

— К себе, — призналась Валентина. Такой ответ заставил мужчину задуматься. Мозг пьяного человека с некоторым трудом переваривал полученную информацию.

— К себе? А зачем? — последовал очередной вопрос. Ответа на него не знала и сама Валентина. Не бросать же на улице человека, который помог ей избежать отправки в Германию? Наверное, поэтому и тащила его в свою квартиру. Улицу освещали редкие фонари, но и их света хватило, чтобы Гришка заметил патруль. Причем это был немецкий патруль. Эти церемониться не станут. Фашисты любили дисциплину во всем, а нетрезвый вид «шума» никак нельзя было отнести к этому критерию.

— Патруль! — забеспокоился Чижов, вертя головой по сторонам, в надежде изменить маршрут своего следования или просто спрятаться от военных. Эта обеспокоенность передалась и Валентине. Она потащила своего спутника в ближайшую арку между домами. Патрульные наверняка уже приметили подозрительную парочку и если бы те начали бегство от них, то солдаты непременно пустились в погоню. Не привлечь внимание патруля можно было только каким-то неординарным способом.

— Обнимите меня, — попросила официантка.

— Зачем это? — не совсем догадывался Чижов.

— Давайте! — тряхнула его женщина, слыша приближающиеся шаги военных. Этот требовательный голосок принудил Гришу, прижать к себе спутницу за талию. В этот момент Валентина приникла к его губам сладостным поцелуем. Она не давала партнеру оторвать голову от себя до тех пор, пока шаги не удалились. Немцы о чем-то погалдели на своем языке, но парочку не тронули. Вот теперь она отпрянула от мужчины.

— Пронесло, — довольно сообщила она. Гришка даже не повернулся в сторону улицы, а вожделенно смотрел на губы официантки. Она хотела убрать его руки со своих бедер, но неожиданно он еще сильнее прижал к себе Валентину и уже сам полез целоваться. Женщина попыталась оттолкнуть от себя незадачливого ухажера, но у нее не хватило сил и Вале пришлось покориться. Утолив свою вспышку страсти, Чижов сам отпустил спутницу.

— Вы чего? С ума сошли? — негодовала женщина.

— Ты первая начала, — не знал, что ответить «шуцман».

— Ну, знаете ли! — совсем беззлобно ответила официантка.

— Идемте уже, — продолжила движение Стружук.

— Меня, кстати, Григорием зовут, — представился полицай.

Морозный воздух слегка протрезвил Чижова и теперь он, хоть и, покачиваясь, но все же сам, смог продолжить движение. Под лай собак парочка по известным женщине тропинкам пробрались между домами частного сектора к месту жительства Валентины. Она жила в постройке на двух хозяев. Ее половина состояла из нескольких комнат. Парочку встретили две миловидные девчушки, с заплетенными в косички волосами. Они испуганно уставились на чужого человека в военной форме.

— Дядя Гриша, погостит у нас немного, — постаралась хозяйка успокоить детишек. Она помогла гостю снять верхнюю одежду и усадила его на стул. Сама же принялась хлопотать по хозяйству, затопила печь, принесла воды, и стала собирать на стол. Пока Валентина занималась приготовлением ужина, Гриша попытался наладить контакт с детьми. Девочки оказались общительными и уже по истечению небольшого времени перестали бояться ночного гостя, засыпая его своими простыми детскими вопросами, на которые порой трудно было дать ответ. Такая детская непосредственность вызывала у Гриши умиление и некоторую зависть. У него не было детей и не кому было сесть ему на колени и ласково потеребить за усы. Не отпусти он тогда Валентину и чтобы случилось с этими детьми? Страшно и подумать. Ужин был скромным. Картошка в мундирах, тарелка квашеной капусты, по нескольку тонких ломтиков сала и черный хлеб. Ему было даже стыдно притрагиваться к продуктам. Кормили их хорошо, а здесь полнейшая нищета. Тяжело приходилось Валентине воспитывать двоих детей, да еще без мужа. Накормив детей, мамаша отправила их в отдельную комнату, а сама принялась убирать со стола. Хмель сняло у Гришки, как рукой, после такого общения с семейством Стружук. Он встал и подошел к вешалке, на которой висела его одежда.

— Вы куда? — поинтересовалась женщина.

— Пойду я. Поздно уже. Спасибо за ужин, — потянулся Чижов за курточкой. Хозяйка оставила посуду и подошла поближе.

— Тебе же нельзя в часть, ты сам говорил, — перешла она на ты.

— Оставайся на ночь, Гриша, — потянула она его за руку в сторону большой широкой кровати. У мужчины отобрало дар речи. Он не знал, что и ответить этой многодетной матери. Валя подтолкнула его на кровать и присела перед ним, чтобы стащить сапоги. Обескураженный такими действиями женщины Гриша ждал, что последует дальше. Валюша принялась расстегивать пуговицы на его рубахе и затем помогла и вовсе ее стащить. Следующим объектом внимания стали его штаны. Гришка перехватил ее руки у себя на поясе.

— Не надо, я сам.

Последовало несколько манипуляций с одеждой, и Чижов уже лежал в кровати на мягкой подушке. Валентина уменьшила огонь керосиновой лампы и вышла в соседнюю комнату. Вернулась в ночной рубахе, с распущенными на плечи русыми волосами. Маленькое дуновение и свет окончательно погас, погрузив комнату во мглу. Мужчина услышал ее легкие шаги. Скрипнули пружины кровати, и к нему прижалось пышущее жаром тело женщины. Руки сами знали, где им следует очутиться, а губы покрывали поцелуями лицо и грудь Валентины. Она сама хотела его и не скрывала этого. В этот момент он не чувствовал себя виноватым перед Стефанией. Валентина как-бы, таким образом,