дилетанты, по плану идет только первый шаг. Тридцатишестилетняя журналистка приехала в социологический центр к открытию. На первую половину дня вход в библиотеку был закрыт для посетителей. Женщина много курила. В послевоенной Германии курили почти все и везде, поэтому даже в библиотеке на столах стояли пепельницы.

Ульрика разложила на столе книги, подшивку газет, но сосредоточиться на работе не могла. Интуитивно она догадывалась, что ее жизнь должна круто измениться, пусть и не сейчас. Через неделю, месяц, год она уже не сможет сойти с опасного пути современного революционера. Это значит террор, нелегальное положение, постоянные переезды, большая вероятность ареста и длительный срок тюремного заключения.

Накануне она навестила старшую сестру, единственного близкого человека после смерти родителей. Они много говорили и вновь пообещали друг другу, что если с одной из них случится беда, то вторая обязательно позаботится о племянницах. У каждой из них было по две дочери.

С самого детства Майнер была очень упорной, при любых обстоятельствах стремилась идти до конца. Сейчас она оказалась в глубочайшей депрессии, связанной с разочарованием как в личной, так в профессиональной и общественно-политической жизни. Ульрика сделалась не просто сторонницей насильственных методов, она стала яростно отстаивать право терроризма на существование.

Накануне акции в одной из статей она написала: «Наша задача состоит в том, чтобы спровоцировать фашистскую полицию и вытащить на белый свет ее истинное лицо, тогда массы признают нас и поддержат наши действия».

Около половины десятого утра тюремный автомобиль остановился перед социологическим институтом. Конвой вывел Бодера из кутузки, его правая рука была прикована наручником к руке охранника, второй охранник позвонил в дверь. Оба полицейских были вооружены. Водитель остался в кабине и собирался подремать.

Служащий библиотеки герр Линке впустил необычных гостей и прикрыл за ними дверь. В читальном зале старший офицер освободил руку Андреаса от наручников, и тот подсел к журналистке. Торопясь, они тихо заговорили друг с другом, в то время как старший офицер проверил, заперта ли вторая дверь в читальный зал. Затем он закрыл высокие окна, выходящие в сад. Однако вскоре ему пришлось открыть одно окно, так как Ульрика и Андреас много курили. Сами полицейские расположились около входа. Служащий принес им кофе.

Минут через десять в дверь позвонили. Георг поспешил открыть. На пороге стоял крепкий мужчина.

— Герр Линке, я привез из типографии последние издания, я могу их занести? — Рассыльный сделал шаг за порог, но сотрудник неожиданно возразил:

— Сегодня не получится. Я же просил заранее извещать нас. Заведующей сейчас нет на месте, и я не могу оформить документы. Приезжайте завтра. Извините, мы сегодня не работаем.

Он захлопнул дверь перед растерявшимся Августом. Первоначальный план потерпел крах. Гудрун была в бешенстве.

— Я не допущу, чтобы из-за какой-то ерунды сорвалось освобождение Бодера. Я пойду.

— Что ты ему скажешь? — Норвежец чувствовал свою вину особенно остро из-за того, что рядом была Марта.

— Что-нибудь придумаю.

— Я с тобой, — решительно заявила малолетняя подружка.

Гудрун забрала сумку с обрезом и решительно отправилась к дверям. Рядом преданно семенила Марта.

Дверь снова открыл Линке:

— Мы сегодня закрыты, фройлян. Приходите завтра.

— Мы никак не можем завтра, — жалобно запросилась Гудрун. — Мне завтра сдавать диплом на согласование, а мне не хватает материалов, которые есть только в вашей библиотеке. Пустите нас, пожалуйста.

— Не могу, красавицы. У нас важное мероприятие. Мы закрыты.

Чего не может вынести практически ни один мужчина, так это женских слез. Эльза заревела в голос. Марта стала ей вторить.

— Можно мы тихо в уголке посидим? Мне нужны только статистические справочники за прошлый год. Мы никому не помешаем. Ну, пожалуйста, герр Линке.

Гудрун пользовалась услугами этой библиотеки пару раз, когда собирала материал для научной работы по философии. Тогда стол, за которым она работала, стоял как раз со стеллажами справочников по статистике Германии. Как давно это было. Она была добропорядочная мать, верная жена, подающий большие надежды ученый. Идеи социального равенства, желание все поменять в государстве, где фашизм побежден, так ей казалось, только формально. Ведь люди остались те же самые, потому что других нет.

Многолетнее промывание мозгов не исчезает из-за подписания каких-то бумажек. По той же статистике, большая часть населения до сих пор считает, что при Гитлере им жилось хорошо. Тогда в Германию везли все лучшее, что можно было захватить в завоеванных странах. Имперское самомнение населения, что мы, немцы, скоро завладеем всем миром, надо только немного подождать, отравило сладким ядом не одну душу. Она с головой бросилась на борьбу с этим, чтобы спасти страну.

Очень быстро Эльза прошла путь, на котором словесный радикализм стал превращаться в теоретический экстремизм и в конечном итоге нашел свое воплощение в физическом терроре.

Библиотекарь не выдержал такого напора и согласился. Он впустил настойчивых просительниц и повел их в читальный зал. Гудрун взяла служителя под руку и стала с жаром что-то рассказывать, отвлекая его внимание.

Увидев входящего служащего, полицейские не насторожились, продолжили пить кофе. Гудрун в одно мгновение отбросила сумку и навела на полицейских оружие:

— Не двигаться! Я буду стрелять!

Двуствольный обрез гулял в ее руках, во-первых, из-за резкого всплеска эмоций, во-вторых, из-за того, что был немного для нее тяжеловат.

В помещении все замерли, даже сообщники.

Марте хватило секунды, чтобы метнуться к входной двери и впустить Августа. Линке понял свою ошибку и постарался исправить ее. Он сделал шаг к налетчице, чтобы попытаться остановить ее. Напряженные нервы женщины не выдержали, и она нажала на курок. Гулко грохнул выстрел. Двенадцатый калибр с близкого расстояния отбросил пожилого человека почти на метр. Крупная дробь разорвала плоть, брызги крови разлетелись в разные стороны. Полицейские вскочили с мест и инстинктивно прижались к стене, опасаясь второго выстрела.

Норвежец, услышав шум, ворвался в зал как ураган. Нервное напряжение передалось и ему. Всплеск адреналина застил разум, он навел пистолет на старшего полицейского.

Полицейский сразу опознал «беретту». Черный глаз вороненого ствола завораживал. Время как будто замедлилось. Он видел, как нападающий нажимает на курок и ждал смертельной вспышки, после которой для него уже ничего не будет. Во всем теле стало удивительно