– Не было печали… – милиционер заметно огорчился. Но тут же, что-то придумав, предложил: – Слышь, змеелов, а давай так сделаем – мы сейчас к тебе пойдем, кобр твоих конфискуем и в зоопарк отдадим. А на тебя ничего заводить не будем. И тебе хорошо, и людям спокойно, и змеи твои при уходе будут. Давай?

Слегка трезвеющий Димка перестал приплясывать и задумался.

– А не обманешь?

– Слово! – дежурный даже обиделся. – Я же говорю – всем спокойней будет.

– А черт с тобой! – похоже, Димка уже и сам понимал, что его образ жизни все равно не позволит осуществить давнюю мечту по разведению среднеазиатской кобры, и махнул на все рукой. – Пошли!

Больше я Димку не видел. В террариумистику он не вернулся, людей с тех пор не пугал, и мы вздохнули спокойно. В Ленинградском зоопарке группа кобр стала просто отличной, я, как и прежде, тоже прилагал массу усилий, чтобы впервые в мире получить потомство от, казалось бы, такой простой в содержании, но абсолютно не желающей размножаться среднеазиатской кобры, но так и не преуспел. Лишь спустя несколько лет это удалось Джеку Камелину – уже не в зоопарке, а в частной фирме, которая пыталась создать серпентарий, но в результате так и не преуспела в этом. Но она успела получить замечательный результат, повторить который многие годы потом никому не удавалось. Впрочем, разговор не о кобрах. Речь об опасности содержания ядовитых змей людьми, как не имеющими о них представления и заводящих их ради популярности, так и любящими их слишком сильно, настолько, что готовы очеловечивать их, наделяя чувствами привязанности, благодарности и дружбы. Змеи прекрасны. Они красивы, интересны, полезны. Но они, как и любое существо, любой предмет или любая наука, требуют знаний и правильного обращения. Иначе способны причинять огромные неприятности как владельцу, так и окружающим. Сейчас множество людей увлекаются змеями. Содержат, разводят, выводят новые морфы, разрабатывают методики разведения редких видов. Наслаждаются, чувствуют себя причастными к охране природы, занимаются любимым делом. Абсолютное большинство содержит неядовитых, безопасных змей, ничуть не менее, а чаще всего – гораздо более красивых, приносящих хозяевам массу положительных эмоций. Но и те немногие, кто занимается ядовитыми, увлечены ничуть не меньше. Главное, чтобы они, прежде чем заводить опасных питомцев, имели опыт и четко понимали, чего именно хотят. В ряде стран содержание опасных змей регулируется законом и требует получения разрешений, подобно владению оружием. Животные регистрируются и контролируются соответствующими органами, а владельцы знают, что при несоблюдении правил, гарантирующих безопасность окружающих, будут строго наказаны. В России, как обычно, поступили проще, запретив к содержанию практически всех ядовитых и некоторых крупных змей, приравняв таким образом многих террариумистов к преступникам и не желая понимать, что пытаются лишить их главного интереса в жизни. А жаль.

Вообще, когда ты всю жизнь занимаешься одним и тем же делом и постоянно находишься в кругу единомышленников, со временем набирается какое-то невероятное количество историй. Веселых и страшных, смешных и с печальным концом. Но интересных. И всегда это истории про людей. Но если бы эти люди не занимались животными, никаких историй и не было вовсе.

Эта история произошла уже очень давно и, хотя я неоднократно собирался ее записать, почти забылась, напоминая о себе иногда только в застольях. Это было странное время. Каждый пытался зарабатывать чем умел, чем не умел и даже тем, о чем только слышал. Для нас это было время ядовитых змей. Страна жила убеждением, что цена яда исчисляется цифрами со множеством нулей за грамм, и стоит привезти этот грамм за границу, как немедленно выстраивается очередь из жаждущих вручить тебе толстую пачку денег в иностранных знаках. Мы умели работать с ядовитыми. Честное слово, умели. Не хочу клясться и бить себя в грудь, но было в стране некоторое количество крутых спецов, куда входил и я. И мы производили яд. Кто-то делал это в собственной квартире, оборудовав там с десяток террариумов и привезя гюрз из Туркмении, кто-то пытался доить змей прямо в горах, высушивая драгоценные кристаллики под палящим копетдагским солнцем, кто-то находил деньги и ставил целые хозяйства, тщательно укрываемые от посторонних глаз.

К последним принадлежал и Мишка, мой хороший товарищ и самый невезучий на свете человек. Много лет он работал в зоопарке, потом в какой-то лаборатории, делая вид, что занимается проблемами экологии, а потом, когда экология эта стала совсем никому не нужна и платить там практически перестали, подался на вольные хлеба. Будучи превосходным змееловом, он зарабатывал на отлове, продавая гюрз желающим обогатиться дуракам. Но однажды к нему пришли серьезные люди с деловым предложением, и отказаться он не смог. Он начал делать подпольный серпентарий. Разумеется, на их деньги и, разумеется, не за зарплату, а за солидный процент от будущей, конечно, невероятно высокой прибыли. Миша был очень доволен – его партнеры арендовали подвал в жилом доме в Пушкине и стали строить террариумы. Подвал был большим, террариумов строилось много, и подсчитанные заранее большие деньги вскоре позволяли войти в новую жизнь богатым и знаменитым, с ослепительно-белой улыбкой и с престижным автомобилем «Жигули» восьмой модели. Мишу командировали в Туркмению, откуда он привез первую партию – три или четыре десятка свинцово-серых, толстых и короткомордых мургабских гюрз. Повторяю, он был превосходным змееловом. Я помог ему благополучно миновать контроль в аэропорту Ашхабада – летчики лично заносили в самолет 2 тяжеленных ящика. И серпентарий начал работать.

Но я не зря назвал Мишу и самым невезучим человеком на свете. Взглянув на него, любой мог убедиться, что видит перед собой уникальный образчик простоты, наивности и восторженности. Легкая улыбка практически никогда не сходила с его лица, а круглые, всегда удивленные глаза непостижимым образом выражали абсолютную веру в человечество, и лишь в последние годы в них появилась тень обиды. Миша до сих пор является воплощением мечтательности и легкомыслия, что позволяет ему непрерывно начинать невероятные проекты, мгновенно забывая о только что развалившихся, и не дает ни малейшего шанса проанализировать неудачи. Поэтому он всегда весел, возбужден открывающимися перспективами, и бесконечное количество раз я слышал от него эту, уже успевшую даже приесться, фразу, созвучную реплике легендарного Паниковского: «Скоро я буду не просто богат, а очень богат. И тогда я куплю вас всех!» В начале этой истории она произносилась почти каждый день, но уже к середине слегка подзабылась, сменившись тревожной неуверенностью.

Итак, серпентарий, суливший уже в ближайшем будущем золотые горы и белые штаны на золотых пляжах Рио, начал свою работу. Тайна подвала, арендованного под склад, тщательно охранялась – серьезные люди