девушка не сомневалась, что его забрали те, кто разрушил и сжег имение. Позарились на дорогое оружие мертвого вождя, не иначе. Но Лорри знала, что счастья и победы он не принесет новому владельцу, потому что в мече уже жила душа ее отца. Именно Торхельма, а не кого-то другого. Он столько лет служил своему вождю верой и правдой, а теперь находится в чужих, грязных руках.

Лорри оглядела собравшихся. Их было не много и совсем не те, кого желал бы видеть сам Торхельм. Не такими вероятно когда-то представлял себе собственные похороны ее отец. Но что поделаешь?

Рядом с вождем лежал его друг Колль. Старый кормчий теперь вместе со своим другом смотрел на происходящее откуда-то с неба. И он и отец, и все те, кто пали под ударами вражеских мечей теперь прощались с живыми. Сейчас огонь заберет их тела и выпустить их души.

— Еще немного потерпите, — подумала Лорри, — Уже скоро!

Ингегерд стояла рядом. Волосы заплетены в тугую косу, перевязанную траурной лентой, а в глазах ни слезинки, только мрачная обреченность. О чем думала младшая дочь Торхельма, Лорри могла только догадываться. Заговорить в такой момент она не решилась. А колдун по имени Сьегард находился за спиной Ингегерд и смотрел на девушку, которая совсем не замечала его взгляда. Зато это видела Лорри и отчего-то старшая дочь Торхельма поняла, что когда она осуществит то, что задумала, сестра не останется одна. С таким тылом!

Лорри отчего-то улыбнулась, глядя на Ингегерд, продолжавшую смотреть застывшими от муки глазами на мертвое тело Торхельма.

— Мы прощаемся с тобой, отец, — наконец произнесла Лорри, нарушив молчание, наполненное только шумом прибоя, — И с вами, благородные воины. Пусть боги примут вас в своих чертогах, а мы продолжим чтить вашу память здесь, на земле, пока не присоединимся к вам.

Она подожгла солому, подстеленную под сухими ветвями, на которых, как на ложе спали последним вечным сном вождь и его дружина.

Ингегерд повторила движение сестры и прошлась дальше, вдоль всех тел, оставляя за собой огненного змея, разраставшегося в длину, а после и в ширь.

Когда пламя взметнулось к небу, Ингегерд бросила в него свой факел и осела на землю, закрыв руками лицо и наконец дала волю слезам. Сьегард подошел к ней, но не решился прикоснуться и так и остался стоять над плачущей девушкой. В его черных глазах полыхало отражаясь пламя. Жители селения молчали, глядя на самый огромный костер, сжигавших тех, кто еще вчера жил и дышал. Тех, кто любил и улыбался, а потом ушел так внезапно.

— Прощайте! — шепнула Лорри, глядя как огромный столб дыма поднимается к небесам. Это уходили души мертвых, и девушка следила как они растворяются на фоне темнеющего неба, растворяясь на фоне разгорающихся звезд. Она знала, что этой ночью на небе прибавится новых светил и самой яркой будет звезда Торхельма.

Я ушла. Пока Лорри и остальные продолжали смотреть на догорающие костры, я не выдержала и просто сбежала. Спустилась к берегу, глядя на море, на затянувшие небо тяжелые тучи и побрела по холодному сырому песку, мало заботясь о том, что набегающие волны намочили мои ноги. Когда за спиной послышались шаги, я не остановилась, продолжая идти вперед, но совсем скоро мне перегородили путь высокие скалы, отделявшие берег от крутого утеса, поднимавшегося над морем подобно огромному диковинному кораблю. Я остановилась и обернулась, глядя, как из темноты на встречу мне выходит Сьегард. Он молча приблизился и остановился рядом. Слишком близко.

— Мне жаль, — произнес он.

Я промолчала, глядя на его лицо. В темноте было не понять его выражения, но я догадывалась, что он в этот момент жалеет меня и отчего-то было неприятно это осознавать.

Я шагнула вперед, намереваясь пройти мимо мужчины, как он неожиданно схватил меня за плечи и притянул к себе. Сьегард сделал то, что я не ожидала от него. Он поцеловал меня!

Теплые губы накрыли мои. Жадно, требовательно. Сильные руки прижали меня к его телу, прошли по спине, обжигая, лаская. Я всего на короткое мгновение открылась, впустила его в свое сердце, и мужчина словно понял это, продолжая целовать меня так, что дух захватывало. Сердцу стало тесно в груди, и я стала чувствовать, что растворяюсь в поцелуе. Сладко, слишком сладко, поняла я… А затем я очнулась и внезапно осознала, что творю. Мой отец умер, его тело превратилось в пепел, а я стою по щиколотку в воде и позволяю едва знакомому мужчине целовать себя! Да как он посмел! Околдовал не иначе!

Оттолкнув с силой колдуна, я со злостью ударила его по лицу. Ладонь обожгла щеку Сьегарда, а я рванулась прочь, пытаясь убежать от него, от тех чувств, что вызвали во мне его прикосновения. Но мужчина нагнал меня и неожиданно подхватил на руки.

— Пусти! — закричала я, упираясь ладонями в сильные плечи.

— Не могу! — ответил он хрипло и снова поцеловал с еще большим ожесточением, до боли, до сводящего с ума жара, разлившегося по моему телу.

— Отпусти! — всхлипнула я и он Сьегард замер, когда моя слеза упала на его щеку и дернулся так, словно я только сейчас ударила его, а затем опустил меня на ноги.

— Прости, — произнес он и позволил мне уйти, так и оставшись стоять на берегу. А я шагала не оглядываясь, слушая свое колотящееся сердце и разрывалась на части от того, что испытала в мужских руках. Мне было стыдно за то, что мне понравились его прикосновения. Стыдно от того, что я хотела, чтобы это повторилось.

Я прижала руки к лицу. Щеки горели, и скоро я, присев, плеснула на лицо воды.

— Ты нравишься ему, — сказала темнота совсем рядом голосом сестры. Я подняла глаза, но не увидела Лорри и только когда она шевельнулась в отдалении, смогла разглядеть ее черный силуэт. Я увидела, что на волосы она что-то набросила, отчего ее светлую гриву было не различить в этой тьме. А еще я почувствовала что-то странное в голосе сестры и это насторожило меня.

— Что происходит? — спросила я, вставая.

Тень по имени Лорри покачала головой.

— Я оставляю на тебя имение и людей. Сьегард не бросит тебя и поможет, а скоро вернется и мать. Ты не будешь одна.

От удивления мои глаза округлились, а рот приоткрылся. Нет, мелькнула мысль в голове, она не может бросит меня. Только не теперь, когда предстоит столько работы. Я не справлюсь, а от матери