— Ты во мне сомневаешься⁈ — сразу перехожу в наступление. — Я тебя щадить не буду! Давай спарринг.

— Да ну тебя, Тигр, опять берега потеряешь и разнесёшь пол бойцовской арены, — кивает он в сторону огороженной лежащими брёвнами площадки, где обмениваются дистанционными ударами другие наёмники.

— Лучше расскажи, как ты выжил. Тебе бы ещё подлечиться, а потом уже и схватиться можем!

Я ощущаю себя на повторном допросе. Наверняка Север поставил им эту задачку, чтобы поймать меня на лжи. Однако я рисую всё ту же картину, немного приукрасив и своё ранение, и любовные похождения, которые сильно способствовали исцелению.

Сначала эта парочка действует осторожно и больше задаёт вопросы даже после моего рассказа. Лишь ближе к вечеру, когда мы возвращаемся в казармы, а с ними беседует Север, я вижу их прежними — такими же болтливыми. Вот только разговоры эти все пустые, но я не тороплюсь задавать вопросы, чтобы не вызывать подозрений.

В наказание за мою дерзость по отношению к Акшаю Север накидывает мне сразу пяток нарядов по всем направлениям. Несколько выпадают на моё звено, но в первый я иду с другими братьями.

Конюшня, как и часть построек, находится в стороне от лагеря. Я вижу здесь три десятка отборных скакунов. В саму постройку нас не пускают. Наряд проходит относительно спокойно — охрана периметра в составе караула. Однако я ощущаю стойкий интерес к моему воскрешению и возвращению.

Оно и понятно, о Тигре, пусть он и новичок в Братстве, знали многие, но вопросы, которые звучат, словно возвращают меня к беседе с лидером. Надо действовать осторожно.

Проходит несколько дней. На дежурстве с Полынью я узнаю, что наше звено всё же будет участвовать в предстоящей миссии.

— А со мной что? Меня берут? — интересуюсь у него.

— За тебя сказать не могу, — пожимает плечами он. — Север, вроде, подыскал тебе замену. Его правда ещё не утвердил старший, но ты же ещё не восстановился, а миссия назначена на ближайшие дни.

— Опять в столицу, — утвердительно бросаю я, пытаясь понять, о чём конкретно идёт речь.

— Ага. Командующего какого-то прирезать собрались. Обычно на такие дела ходит всего одно звено, не все генералы так сильны. Однако эта особенная, да и охраны с ней будет, — мы огибаем лагерь по земле, проверяя защитные предупредительные печати.

Хитрая штука. Ки в ней практически нет, и она служит лишь одной цели — предупредить людей в лагере. Большинство практиков такую и не заметят, а вот весточку в лагерь отправит. Наша задача — поддерживать их, подпитывая Ки, и проверять начертание, спрятанное под корой деревьев.

— Кажется, вот эту надо проверить, — я прикладываю руку к стволу.

— Верно, Тигр, — кивает Полынь, аккуратно поднимая кору.

Мы проходимся по печати, поправляя подточенные жуками линии, чтобы не нарушать защитный периметр. Даже если практики заметят и попытаются её стереть, весточка тоже придёт. Однако дёргаться из-за надоедливых насекомых никому не охота. Я выжидаю, сам не задавая вопросов, но вижу, что Полынь приуныл.

— Тебя что-то беспокоит, брат? Ты хмурый ходишь всё дежурство.

— Да из головы у меня эта миссия не выходит. А твоя гибель, пусть и ложная, всё-таки меня беспокоит, — он осторожно возвращает на место кору.

— С чего это ложная? Ты на что намекаешь⁈ — гневно смотрю на него.

— Не так выразился. Тебя точно могила только исправит, а не исправит, так хоть рот заткнёт, — отступает он от меня. — Подохнуть я не хочу, вот чего боюсь. С одной стороны, дело нехитрое. Северу даже план особняка должны выдать, где эта генеральша остановится. Вот только ты, пусть и выжил, но был близок к смерти, а нашей целью был лишь капитан стражи.

— Да не бойся ты так. В нашем деле без этого никак, — хлопаю его по плечу и показываю на следующее дерево. — Кажется, там следующая печать.

— Не боюсь я, зверюга. Подохнуть просто не хочу. Дожить бы до победы… Когда строй новый установится…

По крупицам я выуживаю информацию и у второго соратника — Пастуха. Южанин тоже боится смерти после моей кончины, пусть и не состоявшейся. Он сильно печётся о матушке и своей невесте, которой обещал несметные богатства и особняк, полный детишек. Знала бы она, чем он зарабатывает.

Задачка у меня становится непростой — пробраться и разведать план особняка. Как это сделать за пару дней, ума не приложу. И получил ли его уже Север? Возможно, будут ждать до самого последнего момента и дадут ознакомиться перед началом миссии.

Однако прежде, чем добраться до плана, подворачивается удобный момент — в лагерь прибывают припасы. Разгружая ящики, я осторожно заглядываю в них и вижу добротные подковы. Перетаскивая их на склад, улучаю момент и ломаю в нескольких местах, затем осторожно склеиваю прочной древесной смолой. Выглядят они внешне всё так же, только когда лошадей начнут подковывать — сломаются под ударами молотка.

Для виду порчу и другие припасы. Даже еду. Надеюсь, подумают на поставщиков, а не на кого-то из лагеря. Ящики запечатываю, не оставив следов.

Остановить миссию вряд ли получится, но затянуть её точно смогу. Результатов долго ждать не приходится. По лагерю быстро расходятся слухи о проблемной поставке припасов, и всех грузчиков вызывают на допрос Север и другие старшие звеньев.

— Кто-то из вас, ублюдки недоношенные, притрагивался к содержимому! — требует ответа Голод. — Лучше признайтесь сами, и ваша смерть будет быстрой!

Север уделяет больше всего внимания нашему звену. Однако он действует хладнокровнее.

— А что хоть случилось? — подаёт голос Пастух.

— Тебя это волновать не должно! — рявкает худющий адепт.

Южанин затыкается, остальные братья молчат, но я вмешиваюсь, поддерживая возмущение:

— Как это понимать? Нас в чём-то обвиняют, но непонятно в чём, и мы должны в этом признаться? — развожу я руками. — Без вины виноваты? Так получается.

Голод не выдерживает и подскакивает ко мне, извлекая из кармана знакомый предмет.

— Ну и что это? Подкова, — я пожимаю плечами.

— А вот что? — он крепко сжимает её в руках, но результата сначала нет.

Моя техника оказалась слишком сильной? Однако, когда по его меридианам начинает течь усиленно Ки, металл не выдерживает и разваливается на несколько частей.

— Так может это торгаши нас надули? — подаёт голос один из братьев, широкоплечий