— Это уже третий ребенок умирает! Тоня этого не вынесет…

— Очень жаль, но… Как же другая мать? — было жаль следователя, но участвовать в краже ребенка она не станет. У нее есть свои принципы и жертвовать ими ради каких-то грязных дел, даже если эти дела творит представитель закона, она не станет. — Это подло и бесчеловечно!

— Как вы могли такое подумать! — Федин остановился у стола и, уперев кулаки в столешницу, подался вперед. — Но это особый случай, как вы говорите — стечение обстоятельств! У этой девочки умерла мать. А у Тони девочка умерла. Вот я и подумал, что, если поменять этих девочек местами, то вреда от этого никому не будет — только польза: у девочки будет живая мать, а у моей Тони живая дочка.

— А отец?

— Эта женщина не замужем. Как найти отца — никто не знает. Девочку определят в детский дом — я же предлагаю ей любящую мать и какого-никакого отца, обещающего заботиться об этой девочке, как о родной.

— Да… стечение обстоятельств! Хотя с моральной точки зрения…

— Вы предпочитаете, чтобы моя жена сошла с ума от горя?

— Нет, нет, — замахала Кира руками, искренне жалея жену следователя, но все еще не решаясь одобрить это противозаконное дело. — Но нельзя же так просто подменить ребенка…

— А я не прост так, — Федин обратно присел к столу и сжал руки, — я за деньги. За очень большие деньги… Я мог бы достать эти деньги и без вас, но не хочется попадать в кабалу к бандитам.

— Хорошо! — согласилась Кира. — Я попробую достать деньги.

— Кстати, эта девочка ваша крестница, Кира Дмитриевна.

Бровь Киры удивленно взлетела вверх, но это уже не раздражало Федина.

— Да, да, она жива благодаря вам. Женщина, которую вы привезли в больницу, была беременна, воды отошли и, если бы вы бездействовали и остались ждать «Скорую помощь», то никто не поручился бы за рождение малышки.

— А я и не знала, что женщина была беременна… Там на дороге я так испугалась — думала, что это я ее сбила и не заметила. Да и сарафан у женщины был такой широкий. Постойте, вы сказали: «девочка родилась, а мать умерла». Так вы об этой женщине говорили? Значит, она все-таки умерла… Ах, как жаль…

«Ах, как жаль!» — искренне пожалела Кира, даже не подозревая в ту минуту, о чем, вернее о ком, жалеет.

25

— Слушаю вас, Кира Дмитриевна, — не смотря на позднее время, в трубке раздался ироничный, но довольно бодрый мужской голос. — Чем могу служить в столь неурочный час?

— Я рада, Дмитрий Викторович, что вы меня сразу узнали, — обменявшись «любезностями», Кира приступила к главному. — Мне опять нужна ваша помощь.

Отодвинув бумаги, пожилой мужчина, чуть улыбаясь, откинулся на высокую спинку кожаного кресла и покрутился из стороны в сторону — нет, сердиться на эту женщину не было смысла, ее нужно было принимать такой, какая она есть, и главное, не пытаться переделать — себе дороже.

— Вас опять забрали в полицию?

— Боже упаси! — Кира поплевала через левое плечо, трижды постучала по дереву и продолжила: — Просто мне срочно нужны деньги.

— Так… — Дмитрий Викторович насторожился. — Среди ночи?

— Вот такой у меня каприз.

— И сколько же стоит нынче «дамский каприз»?

— Двадцать тысяч долларов.

— Не мало! — усмехнулся Дмитрий Викторович и посмотрел на часы. Часы показывали без пяти минут час. — Может быть, вы попали в аварию и у вас требуют денег?

— Нет. Тогда бы я просила у вас не денег, а охранников, таких как Сережа, и побольше!

— Вы все шутите, Кира, а я, между прочим, волнуюсь за вас.

— А вы не волнуйтесь по пустякам, Дмитрий Викторович — если со мной что-то случиться, например, меня ограбят в подворотне, вам тут же сообщат ваши «подглядыватели»: «такую-то и такую стукнули по голове в двенадцать ноль-ноль, ограбили и скрылись в подворотне — что нам сейчас делать? ловить грабителей или оставаться с объектом?» — лучше дайте мне денег. Утром я их вам обязательно верну — банки, к сожалению, по ночам закрыты. Вот и возникают у таких сумасбродных особ, как я, проблемы с наличностью. Если не хотите давать — так и скажите, я позвоню Вячеславу Львовичу, ну, а если не получится, позвоню Паше…

— Никому звонить не надо! Хватит того, что только я считаю вас взбалмошной особой! Конечно же, я дам вам эту сумму… — Дмитрий Викторович достал из ящика стола трубочку с таблетками и положил белый кругляшек валидола под язык — так на всякий случай. — Может, с девочками что-то случилось…

— Не гадайте. С ними все в порядке! Вы же звонили сегодня Виктории и рассказали ей про попугая — она раз десять мне позвонила за вечер, интересуясь, что да как.

— Ну, мало ли… — неожиданно смутился Дмитрий Викторович, будто его застали за чтением детской книжки с картинками. — Хорошо, — сдался он, наконец, и Кира ободряюще кивнула головой Федину — наша взяла. — Сейчас подошлю с деньгами кого-нибудь из ребят к вам на дачу…

— Нет, нет — это долго. Лучше я сама приеду к вашему дому и позвоню снизу.

Кира ткнула пальцем в телефон и легко поднялась со стула.

— Все, Константин Александрович, едем за деньгами!

Всю дорогу до дома Дмитрия Викторовича Кира без умолку болтала — рассказала о наследстве Шубина, о Дмитрии Викторовиче, об их родстве с ее старшей дочерью Викторией, о своем муже (почти уже бывшем), о конюшне и о многом другом, но отвлечь Федина от грустных мыслей у нее получалось не очень, хотя он слушал и даже задавал какие-то вопросы.

— Да вы везунчик, Кира Дмитриевна, — устало произнес он, поглядывая на часы, — сколько всего вокруг вас происходит, а вы не унываете.

— А что вокруг меня происходит? — искренне удивилась Кира. — В жизни всегда так бывает: то черное, то белое… Все можно исправить — было бы