от желания протянуть руку и заключить её в свои объятия.

В лунном свете я вижу, как ее щеки вспыхивают от моего намека, который был на сто процентов обдуманным.

— Зак, я, мы должны… — она показывает большим пальцем через плечо в сторону берега.

Ещё одну минутку, Луна.

Я подношу руку к её щеке и провожу большим пальцем вдоль линии подбородка.

— Я знаю, что мы должны многое сделать.

Её глубокие глаза танцуют, когда она смотрит в мои. Чёрт возьми, почему всё должно быть именно так?

— Почему звезды не могут выровняться для нас, Ракета?

В ответ у неё перехватывает дыхание. Я впервые признаю, что мы могли бы стать чем — то большим, если бы всё было по — другому. Потому что, кроме расстояния, у меня заканчиваются причины, по которым мы не можем этого сделать.

Её взгляд устремляется к моим губам, и я наклоняюсь ближе, отчаянно желая снова попробовать её на вкус.

— Что за хуйня?

Моя голова резко поворачивается туда, откуда доносился резкий голос, и я обнаруживаю Люка, стоящего примерно в двадцати футах от меня. Его руки уперты в бедра, и даже в темноте и с такого расстояния я вижу пламя, горящее в его глазах. Его грудь вздымается от гнева.

— Я. Блять. Знал. Это.

Моя рука всё ещё лежит на щеке Луны, когда мы оба смотрим на него, прикованные к месту и прижатые друг к другу.

— Ты возвращаешься на лето, и я почти не вижу тебя. Но теперь я точно знаю, что ты был слишком занят, трахаясь с девушкой, которую я… — его руки сжимаются в кулаки по бокам. — У тебя что, недостаточно женщин на быстром наборе? Тебе пришлось подкатить к ней. Трахнуть её, а потом бросить.

— Прости, но о чём, чёрт возьми, ты говоришь? — Луна отшатывается от меня, устремляясь к Люку, когда её крошечное тельце рассекает воду, раздвигаясь на ходу. — Кем, чёрт возьми, ты себя возомнил? Я тебе НЕ принадлежу! — её ноги ступают по песку, и она делает пару шагов ближе, а он делает пару шагов назад. — Дай угадаю, дальше ты скажешь, что он нарушил ‘кодекс братана’ или что — нибудь столь же женоненавистническое и нелепое.

Я ничего не могу с собой поделать. На моём лице появляется гордая улыбка.

Это моя карманная ракета.

— Какого черта ты улыбаешься? — Люк плюется, указывая на меня.

— Я? — я указываю на себя. — Дело не во мне. Дело в Луне, и она права. Она может быть с кем захочет.

ГЛАВА 21

ЗАК

Я не могу уснуть. Ворочаясь с боку на бок всю ночь, я понял, что этим утром мне нужно пойти и уладить дела со своим старым школьным приятелем.

Я не могу улететь обратно в Сиэтл и оставить всё как есть. Ни за что. Он не только один из моих старейших друзей, но и сотрудник моего отца.

Прошлой ночью Люк был в ярости, и хотя он не в себе из — за того, что думает, что у него есть какие — то права на Луну, мне нужно убедиться, что всё не окажется в неловком положении для неё. Она живет здесь и будет видеться с ним в городе. Мне нужно расхлебывать это дерьмо. Люк — мой друг или, возможно, был им раньше.

Когда я подъезжаю к его дому ранним утром, я в шоке, обнаружив его уже в гараже, работающим над мебелью.

Дверь моего пикапа захлопывается, и Люк поднимает голову, чтобы посмотреть, кто это. Секунду он смотрит на меня с холодным выражением на лице, а затем возвращается к работе над столом, который шлифует, — почти так, как будто меня здесь нет.

Прогулка по его подъездной дорожке кажется долгой и неудобной, и когда я подхожу ближе, он наклоняется и включает радио, делая громкость побольше.

Я протягиваю руку и выключаю звук.

— Мы не хотим будить соседей. Ещё только семь.

Он усмехается.

— Мне нечего тебе сказать, Зак.

— Да, но мне нужно многое сказать.

— Жаль, что этого не было до вчерашнего вечера, а? Или, может быть, это было не в первый раз, — он смотрит на меня снизу вверх, его глаза слегка прищурены, а губы поджаты. — Ты мог бы заполучить кого угодно, трахнуть кого угодно.

Я недоверчиво качаю головой, он всё ещё не видит ошибки в своих действиях.

— А я украл твою девушку, верно? Отстань от меня чувак, чувак. Она не была твоей девушкой больше десяти гребаных лет. Ты злился на всех других парней, с которыми она спала, с тех пор, как вы расстались?

Его глаза расширяются от ярости, и он останавливается, роняя шлифовальную машину.

— Ты трахнул её?

Я стараюсь говорить спокойным тоном.

— Да, мы переспали, — слова о том, что я трахнул её, не соответствуют тому, что у нас было этим летом. Она была не просто для траха. Ни в коем случае.

— Сколько раз? Как долго? — он плюется, его гнев готов выплеснуться наружу.

Я чешу в затылке.

— На самом деле это не твоё дело. Как я уже сказал, она не твоя девушка, — я делаю медленный, опустошающий вдох. — И не моя тоже.

— Ну и что, ты переспал с ней, а теперь валишь обратно в Сиэтл? — он презрительно качает головой. — Она стоит большего. Она не какая — нибудь дешевая шлюшка, которую ты получаешь после игры.

Я понятия не имею, как мне удается держать себя в руках. Он переходит все границы и явно ничего не знает обо мне, если думает, что каждую ночь в моей постели другая женщина.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой о том, что ты видел прошлой ночью…

— Я видел, как ты целовался с Луной. Я рад, что не пришел на пять минут позже, — он обходит стол и встает напротив меня. Нас разделяет всего пара футов, и я наблюдаю, как от него волнами исходит гнев. — Почему ты просто не сказал мне в тот день, когда я подошел к твоей двери и увидел, что е машина припаркована у тебя на подъездной дорожке?

— Потому что в то время между нами ничего не происходило, — мой голос становится немного выше. — И ты хочешь, чтобы я спросил твоего разрешения сейчас? Потому что именно так это и звучит. Как будто ты какой — то гребаный привратник у своей бывшей девушки.

— Я был бы умнее и сначала поговорил бы с тобой.

— Когда между нами что — то начало происходить,