может помочь? Я понимаю, что все эти будничные хлопоты: съездить за покупками, забрать из школы, – сейчас тоже нелегко даются…

– Да, в последние дни мои родители приезжают каждый день. А мама, по-моему, считает, что горе можно заесть. – Эйрик коротко улыбнулся.

Сайвар вынул маленький блокнот и откашлялся:

– И все-таки мы хотим задать вам несколько вопросов о Элисабет, если вы не против, – сказал он, и когда Эйрик кивнул в ответ, продолжил: – Она продолжала общаться со своей тетей? Или двоюродными братьями и сестрами?

Эйрик фыркнул:

– Да это и общением-то назвать сложно! Эта ее тётя Гвюдрун – просто фурия какая-то! Я ей все-таки позвонил и рассказал, что произошло: мне показалось, что надо известить родственников Элисабет. А она свою племянницу никогда не любила, пустила ее к себе жить только из чувства долга. А есть ли у нее самой дети, я не знаю. Элисабет об этом никогда не упоминала.

– Разве она стала жить у Гвюдрун не после смерти матери?

– Да. Элисабет было лет девять или десять, когда у нее умерла мать.

– От рака, да?

– Да. – Эйрик нахмурился. – Болезнь ужасная – но ведь и образ жизни Хатлы здоровым не назовешь: она много курила, выпивала. И когда у нее диагностировали рак, ей было чуть за тридцать.

– И по этой причине она переехала в Рейкьявик? Чтобы быть поближе к родне, когда Хатла стала совсем плоха? – спросила Эльма.

– Да, скорее всего. – Эйрик почесал в затылке. – Правда, я об этом мало знаю. Может, Гвюдрун знает побольше. Наверное, Хатла хотела, чтобы Элисабет познакомилась с Гвюдрун, пока она сама еще жива. Она знала, что Гвюдрун ее приютит. Элисабет никогда не хотела об этом распространяться.

Они услышали, как в комнате включили музыку, а потом раздался голос диктора. Эйрик вздохнул, встал и пошел в комнату. Музыка стала тише, и Эйрик вернулся за стол.

– Элисабет продолжала общаться с кем-нибудь в Акранесе? – спросил Сайвар.

– Нет, не могу так сказать, – ответил Эйрик. – Как я уже говорил, она в Акранес вообще не хотела ездить. Она туда ездила только, когда встречалась с какой-то женщиной, а это бывало крайне редко.

– Какой-то женщиной? – повторила Эльма. – А вы знаете, как ее звали?

– Нет, совершенно не помню, – помотал головой Эйрик. – По-моему, ее имя и не упоминалось.

– А вы знаете, кем ей приходилась та женщина?

– Нет. Я ее как-то об этом спрашивал, но она не пожелала толком объяснять, сказала только, что это друг семьи. А больше ничего не сказала. – Эйрик немного помолчал и добавил: – Я просто не понимаю! В толк не возьму, кто бы мог с ней такое сотворить. – Он переводил взгляд то на Эльму, то на Сайвара. – Я пытался вообразить, кто бы мог держать на нее зло. Кто бы мог хотеть ее покалечить. Но я никого не могу представить. Никого! Единственный человек, о котором я знаю, что Элисабет его не любила – это Гвюдрун, но она вряд ли на такое пойдет, она ведь уже старая и дряхлая.

– Мы постараемся выяснить, что произошло, – сказал Сайвар.

– А каким был ваш брак? – спросила Эльма. – Были ли недавно какие-нибудь проблемы?

Казалось, Эйрик удивился, но когда он начал отвечать, в голосе послышались нотки раздражения:

– Нормальный у нас был брак. Конечно, мы бывали не согласны по каким-то вопросам, но это так, мелочи.

– Мы прочитали ваше сообщение, адресованное ей. Оно было послано примерно шесть месяцев назад и намекает на то, что у вас бывали проблемы не только из-за мелочей. – Сайвар решительно взглянул на Эйрика.

Эйрик посмотрел в сторону детской комнаты, а потом понизил голос и ответил:

– Черт возьми, ну, поскандалили немного. А с тех пор у нас все было отлично.

– И вы совершенно уверены, что Элисабет не вступала в связь ни с кем другим? – спросила Эльма, не отрывая взгляда от Эйрика.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тотчас закрыл снова. Когда он стал отвечать, в голосе слышалась обреченность:

– Честно сказать, не знаю. Я никогда точно не знал, что у Элисабет на уме. Мы прожили вместе девять лет, и порой мне казалось, будто я ее совершенно не знаю.

Альдис, подруга Элисабет, была рослой и пухлой. У нее была алая помада, темные волосы закручены в высокий пучок. Она была одета в черный брючный костюм, сидела, держа спину прямо и тараща глаза на Эльму и Сайвара.

– Когда я узнала, что это Бета… – Она медленно помотала головой и закрыла глаза. – Я просто оцепенела. Я ехала на собрание, отменить не могла, и мне пришлось там сидеть в состоянии шока. Я вообще не помню, что на этом собрании было, я ни слова не слышала. – Она наклонилась вперед, и Эльма уловила сильный запах духов. – В смысле, кто так поступает? Про такое слышишь в новостях, читаешь про страшные вещи в зарубежной прессе, но это все такое далекое, нереальное. – Она сжала губы и снова выпрямила спину. Глаза пристально смотрели.

– Вы ведь хорошо друг друга знали? – спросила Эльма.

– Да. Мы познакомились в колледже и так с тех пор и общались, хотя с годами стали видеться реже.

– Вы часто встречались?

– Я бы так не сказала. Конечно, у Элисабет семья, и жила она в какой-то глуши. А у меня пока не нашлось времени… в смысле, на то, чтобы завести семью. Я работаю слишком много, – пояснила она с короткой улыбкой.

– Вы помните, когда в последний раз с ней виделись?

– Так, посмотрим… – Она задумалась. – Да, вроде бы несколько недель назад, примерно три, я к ней заехала вечером. Пили белое вино, болтали. Ничего особенного.

– Вы знаете, каким был ее брак с Эйриком?

– Ох, у меня всегда было ощущение, что любви между ними мало. Как будто Бета никогда не была от него в особом восторге. Я хочу сказать, сами посмотрите: Бета красавица, могла бы найти себе кого только пожелает – а выбрала Эйрика, а он во всех отношениях посредственность. Ума не приложу, что она в нем нашла.

– Она когда-нибудь говорила, что хочет от него уйти?

– Нет, никогда. – Альдис принялась разглядывать свои ногти, потом подняла глаза и решительно посмотрела на собеседников. – В общем, про Бету вам надо понять одно: она была очень закрытой, ее трудно прочитать. Она даже могла казаться надменной. Мне кажется, ее личность просто никто не понимал, и поэтому не особенно многие ее любили. В смысле, не то чтобы ее ненавидели, к ней просто было сложно найти подход. Быть подругой Беты было всегда трудновато: тебе