— Ты знаешь больше, чем говоришь, Алексей. Но не торопишься рассказывать. И я не понимаю, почему.

— Потому что некоторые знания не проверены, некоторые — и вовсе плод моих догадок. Вы, ваша светлость, прекрасно осознаете, насколько губительной может оказаться непроверенная информация. Тем более для нашей семьи.

— Но сейчас дело как раз касается нашей семьи, Алексей! — воскликнул отец. — Татьяна едва не погибла! Я понятия не имею, что за чертовщина происходит. Не понимаю, что с этим делать. А единственный человек, который может пролить свет на происходящее, какого-то дьявола отмалчивается!

И это еще отец знал не обо всех моих подвигах и планах на будущее…

Я лишь вздохнул и поднял на него глаза.

— Изложи я свои соображения раньше, ты бы объявил меня сумасшедшим и запер в особняке с правом выходить только в уборную, и то под надзором. Пока вы с Виктором пытались хоть как-то восстанавливать карьеру — разумеется, во благо семьи, я очень много занимался. Перечитал все, что попадалось под руку и не входило даже в расширенную программу подготовки. Через мои руки проходило очень много сомнительной информации и фальшивых ритуалов. Но кое-что оказалось рабочим.

— Хочешь сказать, что ты пользуешься уже готовой ритуалистикой? Что ты где-то вычитал об этих… аномалиях?

Аккуратнее, Алексей. Полуправда — очень опасная вещь. Чем больше вяжешь лжи, тем выше риск однажды в ней запутаться.

— Однажды я увидел ее своими глазами, эту аномалию, — сказал я. — Относительно недавно. Вспомнил, что когда-то мне попадалась в руки одна книжонка, в которой описывалось нечто похожее. Беда в том, что в тот момент со мной была Таня. Аномалия быстро закрылась, но странное создание, которое из нее выпрыгнуло, успело в нас плюнуть. Мы закрылись щитами, но, видимо, на Таню все же попало. С тех пор она и начала слабеть, но я слишком поздно связал одно с другим…

Отец пришел в ярость.

— И вы оба ничего не сказали⁈ Молчали все это время?

— Таня ничего толком не помнит. А я подумал на гомункула — это ведь был не первый раз, когда они сбегали с полигона. Никто же тогда не знал об аномалиях, губительной энергии и прочем!

— Алексей…

— Знаю, ошибся. Следовало рассказать, но, согласись, тогда бы мы все равно ничего не смогли бы сделать. Никто не знал, как действовать.

— Но ты нашел способ. В книге?

Я усмехнулся.

— Не совсем. Точнее, вспомнил, что читал в книге про то, что есть такая очень ядовитая змея, которая питается другими ядовитыми созданиями. И что она тоже вылезает из этих аномалий. И параллельно я выяснил, что большая концентрация губительной энергии провоцирует открытие новых аномалий… Поскольку я способен чувствовать эту энергию, то просто начал искать места ее концентрации. Было предположение, что аномалия стала причиной Трагедии, поэтому я отправился на Коневец. Просто хотел понять, есть ли там высокий фон. А заодно обнаружил и кое-что поинтереснее…

Отец явно запутался и пытался разложить в своей голове все по полочкам. Он обхватил голову руками, возвел очи к потолку, а затем, увидев графин с виски, поднялся и плеснул себе немного. Ну, у него сегодня был тяжелый день, не осуждаю.

— Так, Алексей, погоди… — сделав глоток, проговорил светлейший князь. — Я знаю, что у тебя есть дар чувствовать эту скверную силу. Но почему тебя вообще понесло на Коневец? С чего ты вообще решил, что искать надо там?

— С того, что мои придворные журналисты кое-что раскопали. — Я подмигнул ему. — Или ты думал, что я разместил у нас хорошенькую рыжеволосую девушку лишь потому, что мне хочется развлекаться, не выходя из дома? Она кое-что раскопала, я воспользовался этой информацией… И оказался на острове.

Отец выглядел ошарашенным.

— Подожди, Леша… Подожди, ты сейчас переворачиваешь вверх тормашками последние пятнадцать лет моей жизни. Ты что, хочешь сказать, что причиной той трагедии стала… Аномалия⁈

— Более того, она, скорее всего, была спланирована заранее. В любом случае я все сильнее убеждаюсь, что аномалии существовали задолго до самой Трагедии. И считаю, что кое-что из Великих домов может обладать секретными сведениями об этом и использовать ее в своих интересах.

Князь залпом осушил стакан и уставился на меня.

— Алексей, — строго сказал он. — Ты сейчас рассуждаешь о заговоре против императора и его семьи. Ты это понимаешь?

— Несомненно. К такому же выводу пришла журналистка, но она строила гипотезы. Я со своими способностями просто начинаю это доказывать.

— Ты осознаешь, насколько это скользкий путь?

Я усмехнулся.

— Выбор невелик, отец. Если я найду доказательства, мы сможем, пусть и с опозданием, но раскрыть серьезнейший заговор. И вне зависимости от того, запретишь ты или нет, я продолжу свое расследование. Потому что сейчас налицо факты, что организатор этого заговора не остановится. Уже были попытки погубить государя и его сына. Пока что робкие, но я не сомневаюсь, что однажды эти люди пойдут ва-банк.

— Ты… ты действительно во всем этом уверен? Я должен увидеть те доказательства, что ты уже успел собрать. Алексей, это не просьба и не приказ. Я должен…

На отца было больно смотреть. Только что я и правда перевернул часть его мира. Он ведь действительно считал себя полностью виноватым в Трагедии. Не защитил, не уберег. А ведь император Петр IV был его близким другом.

Отец за исключительные заслуги попал на придворную службу и уже во дворце они с государем подружились. Мой покойный дядя-император вообще был довольно простым человеком и часто предпочитал общество людей менее статусных. Поговаривали, он знал по именам почти всех слуг. И благодаря государю мои родители встретились, и сам Петр приложил много усилий к тому, чтобы их союз состоялся.

Отец всегда казнил себя за то, что тогда не смог спасти не только государя — друга. И его семью. Этот крест он будет нести до самой смерти. Но все это время он был убежден, что Трагедия являлась лишь роковым стечением обстоятельств. Форс-мажором, фатальной случайностью…

А сейчас я дал ему призрачную возможность отомстить. Найти организатора и восстановить справедливость. Потому что у каждого заговора есть выгодоприобретатель. А у него, в свою очередь, есть имя и фамилия.

— Непременно, — отозвался я. — Я покажу все, что мы успели накопать. Но