Нессерд снова заговорил:

– Люди доверчивы. Наши люди уже готовы следовать за Мабруком. Эрик Годой – хороший человек. Он не совершал убийства, в котором его обвиняют. Но кто убийца?

– Да, это не он… – тут голос девушки дрогнул. – Это… это был Али Хассан.

– Ты пойдешь в полицию и скажешь им об этом… Что же теперь планирует Мабрук?

– Я знаю очень мало…

– Расскажи мне то немногое, что знаешь.

Уэйд прижался к двери, весь обратившись в слух.

– Его люди собираются на Золотых холмах.

Золотые холмы? Где они? Уэйд снова прислушался.

– Он уже совершал набеги! – сердито сказал Несердин. – Он собрал орду отщепенцев, воров и убийц, которые убивают ради наживы. Он стремится разжечь джихад. Скоро даже добрые люди будут стекаться под его знамена, и тогда земля зальется кровью. Но он не одинок, Танит. Кто с ним?

– Есть еще белые. Одного зовут Клет.

– Я знаю о нем.

– Есть еще один, но имени его я не знаю. Клет поставляет оружие в Золотые горы.

Глаза Уэйда сузились. Итак, шкипер Клет теперь занялся прибыльной торговлю оружием, снабжал туземцев оружием, готовил их к восстанию, которое планировал мумин!

– Сегодня ночью он причаливает к скале Эблис, к северу от Эль-Хофуфа. Он отправит оружие караваном в глубь страны, туда, где его ждет мумин.

– Пора мне повидаться с этим мумином Мабруком, – мрачно заявил Несердин. – Я разоблачу его как лжепророка. Люди будут слушать меня. Они знают меня и доверяют мне. Затем…

Отрывистый лай выстрела разорвал ночь. Танит закричала. В тот же миг Уэйд выхватил из-под бурнуса свой пистолет. Он пинком распахнул дверь, пригнувшись, чтобы избежать возможного выстрела.

Он успел увидеть, как дверь в другом конце комнаты захлопнулась. Еще он мельком увидел чернобородое, дикое лицо, белый шрам, пересекавший смуглый лоб. Затем араб исчез.

Танит неподвижно лежала на бухарском ковре, из ее горла текла кровь. Уэйд с первого взгляда понял, что ей уже не помочь. Хадж Нессердин, стоявший на коленях рядом с девушкой, вскочил на ноги. Мгновение он разглядывал Уэйда. Внезапно он бросился через всю комнату к окну.

– Подожди! – позвал Уэйд. – Хадж!

Но было уже слишком поздно. Нессердин с удивительной ловкостью выскочил в открытое окно и исчез в ночи. Уэйд шагнул вперед и замер как вкопанный, когда дверь за его спиной распахнулась.

Он резко обернулся. На пороге стояли трое арабов. Одним из них был туземец, убивший Танит. Его бородатый рот растянулся в довольном оскале.

– Вот собака, которая убила танцующую девушку!

– Он все еще держит оружие, Али Хасан, – рявкнул другой, и его рука взметнулась с длинным ножом.

Али Хасан – человек, убивший Хардинга, британского офицера!

Уэйд угрожающе поднял пистолет. Затем, услышав за спиной мягкие шаги, он резко обернулся. Он опоздал. Стул с грохотом опустился ему на голову. Он успел увернуться, чтобы отразить удар, но пистолет был выбит у него из руки.

Трое арабов быстро приблизились. Четвертый, проскользнувший в другую дверь, бросился на Уэйда. Зарычав, Гром качнулся, когда могучий кулак, врезался в его челюсть.

– Убейте его! – рявкнул Али Хасан.

Уэйд выбил нож из руки ближайшего араба. Затем он нырнул, пытаясь прорваться сквозь группу противников. Спутанным, извивающимся узлом они, шатаясь, переступили порог, вывалились на балкон и с грохотом ударились о шаткие перила. Шум внизу внезапно стих, а затем снова разразился удивленным гулом.

Один из туземцев отступил, поднял тяжелый люгер и нацелил его прямо в голову Уэйда. Но он тут же бросил оружие и схватился за горло, из которого торчала рукоятка ножа. Серебристой молнией клинок вылетел из кафе внизу.

– Попался! Давай, Рыжий! – раздался голос Марата Заточки.

Али Хасан подхватил упавшее оружие. Низко наклонившись, он тщательно прицелился в Уэйда. Странный человек, отчаянно сражавшийся с двумя мускулистыми арабами, не смог вовремя вырваться и спастись. Он вложил всю свою силу в стремительный толчок, от которого его плечи ударились о деревянные перила.

Те раскололись и поддались. Уэйд и арабы полетели вниз, во двор. Они грохнулись на стол, разбив его вдребезги.

– Убейте кафирских собак! – крикнул сверху Али.

Уэйд попытался встать, но у него перехватило дыхание. Однако его противники были в худшем состоянии. Один был мертв, другой без сознания. Но другие арабы бросились вперед, вооруженные и готовые к бою. Один из них ударил Уэйда кортиком. Он промахнулся, а потом из ниоткуда возник большой кулак и превратил лицо воина Аллаха в алое месиво.

– Вот так-то! – взревел Рыжий Аргайл.

Он встал над Уэйдом, размахивая огромными руками. Арабы замерли на несколько секунд, а Рыжий оторвал ножку от стола и приготовился к рукопашной. Марат Заточка сражался иначе. Его невозмутимое лицо оставались бесстрастным, но его кулаки метались со смертельной, механической точностью, никогда не промахиваясь. Вдвоем они сдерживали нападавших, пока Уэйд не смог подняться на ноги.

Он успел увидеть, как Али Хасан выбежал со двора.

– Поспешим! – приказал Гром. – Убираемся отсюда.

Это было легче сказать, чем сделать, но они втроем пробились к двери.

– Дай мне твой пистолет, Заточка, – распорядился Уэйд.

Уэйд поймал оружие жилистого маленького громилы, когда тот перебросил его своему шефу. Пара выстрелов погасили ослепительные огни над головой. Луна была затянута тучами. В наступившей темноте оказалось нетрудно выскользнуть из кафе «Рамадан». Все арабы, вставшие на пути этого несущегося, непреодолимого клина, были сбиты с ног и отброшены в сторону, как кегли в кегельбане.