от широты души. Он с благодарностью брал угощение, но шёл-то вовсе не за этим, а за каким-то странным ощущением тепла даже в лютый мороз и на снегу. Шёл, пытаясь понять: почему так? Что могут эти создания, которые живут так мало, которые часто тратят свою жизнь на сущую ерунду, но почему-то необоримо привлекают?!

Он много общался с людьми в людском обличье, вполне официально работал, вёл дела, имел документы, водил машину, делал всё, что положено обычным людям, и даже больше – потому что дольше жил. Но таких, с которыми хотелось побыть в истинном виде, было совсем-совсем немного.

Татьяна, которая знала, кто он, не купилась на золото, не испугалась Ххорша, не нырнула с бессмысленным возгласом в кипу привезённых им денег, а радовалась подаркам, копеечным для её нынешнего финансового состояния, была как раз из таких.

– Какой лис красивый! – Таня проводила пальцами по тонкой резьбе, улыбалась лисьему изображению, и Тявин, сам не ожидая от себя, расплылся в улыбке. – Ой, вы же только что приехали, да? – спохватилась она, покосившись на худощавого темноволосого человека… То есть не совсем человека, но им же тоже отдыхать и есть надо!

– Да.

– Может быть, поужинать хотите? У нас котлеты есть… вы котлеты любите?

– Очень! – его нос давно напоминал о том, что он очень-очень любит эти самые котлеты. Причём конкретно те, которые сейчас пахнут!

– Тогда пойдёмте ужинать! Ой, тяжёлая какая! – Таня потянула сумку, но Тявин сам поднял сумищу и легко понёс за ней, радуясь, что она не забыла про резного мамонта и крепко зажала в руке кулон с лисом. Лисом, так похожим на него, только белым.

 «Интересно, и где это моё начальство? – думала Таня. – Может, и его пригласить на ужин?»

Об этом она могла бы и не беспокоиться – Соколовский сам себя пригласил. А что? Ну не сидеть же ему в кабинете, как неродному!

Когда Таня и Тявин переступили порог двери, открытой Шушаной, и вошли в кухню, то сразу оказались в эпицентре жаркого спора.

– Ты вообще-то сегодня вечерром уже два раза ел! – утверждал Вран.

– Наглый пероносец! Вообще-то три раза, и это ничего не значит, может, у меня вообще норма пять ужинов в день! Я трачу много-много энергии!

– На что? Перрекатиться от моей комнаты, где ты занимаешь полдивана, до кухни, а потом поваляться у Тани?

– Да хоть бы и так! Я это… компенсирую голодное прошлое!

– Ты докомпенсирруешься и перрестанешь прроходить в дверрь! – фыркал Вран

– Завидуй чужой харизме молча! – с превеликим достоинством ответствовал Терентий, а обнаружив в кухне незнакомца, сдержанно ему кивнул.

Тявин, повинуясь жесту норуши, поставил сумку в открывшуюся кладовочку и уселся на место, указанное ему Соколовским, а Таня быстро начала накладывать на тарелки еду, радуясь, что собиралась завтра сделать пирожки с картошкой и грибами и для этого сварила гораздо больше картофеля, чем это было нужно для ужина.

– Танечка, у вас котлеты и пюре просто изумительные! – разглагольствовал Соколовский, насмешливо косясь на Тявина. Тот ел молча, сосредоточенно, но явно наслаждаясь.

 «Приручила уже… Ну, что тут удивляться – она, похоже, сама не понимает, как на таких, как Тявин и Вран, воздействует. Наверное, первые собаки и коты шли из своего дикого состояния примерно к таким людям, как она. Около таких можно и в лютую стужу согреться. Я-то знаю, у меня Марья такая же! У неё тоже вечно полон дом всяких гостей и пришельцев».

Всякий раз, когда Соколовский вспоминал жену, у него улучшалось настроение, так что даже некая опасливость, а не решит ли теперь Таня от него уволиться, не могла испортить этот ужин.

Глава 15. Они – мои

Тявин запомнил этот ужин как-то странно – словно и не за столом он был, а в тайге, около костра. Потрескивали смолистые толстые сучья, ему было вкусно и спокойно, а ещё тепло. Тепло, но не жарко и не страшно от холодной ночи за спиной – это ведь его ночь и его лес.

– Тявин! Да ты спишь с открытыми глазами, – прозвучал знакомый голос. – Вообще-то немудрено, если пятьдесят с лишним часов отмотать за рулём… Насколько я понимаю, ты и не останавливался?

– Нет… – мотнул головой Тявин, причём разом на оба утверждения – нет, не спит, и нет, не останавливался.

– Ладно-ладно, упрямец, пошли, покажу тебе комнату, – Соколовский проводил гостя, насмешливо покачал головой, когда тот рухнул на диван как был и тут же уснул.

 «Вот натура лисья, упёртая… – фыркнул Филипп. – Хотя… что-то мне кажется, что я сейчас ещё кое с кем упрямым буду общаться».

Предчувствия его не обманули – Соколовского негромко, чтобы не потревожить Тявина, окликнула Таня.

– Филипп Иванович, а можно нам поговорить?

– Можно, разумеется! – Филипп галантно придержал дверь, пропуская её в свой кабинет, уселся за стол, подозревая, что разговор будет официальным и непростым, и уточнил: – Так о чём вы хотели со мной поговорить?

– Я хотела бы вернуть вам деньги, которые вы дали на покупку моей квартиры, – сказала Таня.

– Не пойдёт! – покачал головой Соколовский.

– Почему? – удивилась она.

– Потому что покупка вам квартиры – это условие Шушаны. Я эти деньги не взаймы дал, а заручился помощью нашей многоуважаемой норуши. Если я возьму у вас эти деньги, то Шушана вполне законно сможет остановить наше сотрудничество, а мне бы этого категорически не хотелось, понимаете?

– Аааа, вот как… – Таня неуверенно покосилась на начальство.

– Именно так! То есть, если хотите, можете ей самой предложить отдать эту сумму… А теперь можно я задам вам встречный вопрос?

– Конечно.

– А почему вы захотели вернуть эти деньги? Есть какая-то особая причина?

– Если честно, то да… Я вам обязана, соответственно, отказаться от поездок не могу.

– А вы хотели бы отказаться? Хотя да… теперь-то вы очень состоятельная молодая женщина, зачем вам работать? – Филипп мрачно сверкнул глазами.

– О чём это вы? – Таня недоумённо воззрилась на начальство. – Я вовсе не собираюсь увольняться, ну… конечно, если вы довольны моей работой.

– Я не просто доволен, а чрезвычайно доволен! – Соколовский про себя тихонько выдохнул и счёл возможным вернуться к предыдущей теме разговора.

– Тогда отчего вы хотели отказаться от поездок? Вам не нравятся командировки? Но не всех же пациентов можно доставить к вам…

Таня вздохнула. Если честно, то не хотелось бы, чтобы не было этой поездки, – она никогда в жизни не увидела бы тайгу, не услышала бы, как воет в ветвях высоченных сосен ветер, не почувствовала бы запахи тех мест, не познакомилась с оленями, хитрецом Ххоршем, песцами, наконец, с Тявином, который столько времени гнал машину, чтобы довезти ей деньги… Нет, не хотела бы она, чтобы этого не было.

Только вот…

– Понимаете, я трусливая и домоседливая… Для меня это всё в новинку и, да… слегка пугает.

– Ххорш? – понимающе кивнул Соколовский.

– Не только, хотя в первый момент и он перепугал, конечно. Понимаете… меня смущает неизвестность.