— Легенду отрабатываю своего присутствия здесь, — объяснил я ему, когда мы вышли вдвоём на улицу. У него в глазах на мгновение промелькнул испуг, затем он сменился уважением. Но недовольство точно исчезло.

Он отвёл меня в диспетчерскую, мы посмотрели, как принимаются заявки от предприятий. Попросил его показать, как наши заявки оформляются. Точно так же. То есть, для автопредприятия все заявки равны, валятся в одну кучу и на местах никто ни о чём не подозревает.

С удивлением узнал, что предприятие не приносит прибыли. Как оно может не приносить прибыли? Бензин халявный. Аренды нет. Автомобили для юрлиц стоят в два раза меньше, чем для физиков. Ремонт на государственном ремзаводе по копеечным расценкам. Тут только в логистике может быть засада. Когда за одной трубой целую машину посылают за тридевять земель.

— Мне надо путёвки посмотреть, — задумчиво проговорил я. — Много не надо. За три месяца. Третий квартал, давайте, возьмём, как база отчитается. И отчёт за третий квартал. Работать буду дома. Надо, чтобы кто-то мне это всё привёз. Или я сам приеду, но надо, чтобы меня сюда пропустили и документы отдали.

— Ладно, — почесал затылок Ганин. — Придумаем что-нибудь.

На этом мы и распрощались. Отчитаются они только через две недели, в лучшем случае. У меня, как раз, будет время жену с детьми привезти и наладить мало-мальски быт.

Зашёл на почту, дал телеграмму Егорычу в Палангу на адрес пани Нины, что встречаемся завтра в семнадцать у больницы с вещами. Сначала, просто, написал с вещами, потом написал со всеми вещами, потом переписал с вещами своими и детскими. Что-то я нервничаю…

Вернувшись домой, решил, что у меня может не хватить времени на работу в первые дни, после приезда семьи, и сел за записки для Межуева.

Тут раздался звонок. Звонил капитан Румянцев.

— Всё в порядке, — произнёс он кодовую фразу, как договаривались. — Жду в понедельник после занятий.

— Хорошо, буду, — полез я за самодельным ежедневником, совершенно не рассчитывая уже на свою память.

Надо закончить записки сегодня, чтобы в понедельник сразу и на Лубянку, и в Верховный Совет. Пока работал, несколько раз слышал, как дом взрывался воплями отчаяния. Наши играют с канадцами. Ничего, скоро наши отыграются. Но, насколько я помню, это последняя игра, которую наши выиграли. Потом будет тот самый хоккей, что нам не нужен.

* * *

Москва. Квартира Костенко.

Вечером в пятницу вся семья была уже дома. Смотрели хоккей. Это было вначале не очень интересно, но потом Света заразилась от отца азартом. Наши проигрывали. Отец переживал. Объявили второй перерыв и тут же зазвонил телефон.

— Да, ну, блин! — раздраженно сказал отец, прежде чем взять трубку, но его голос тут же стал вежливым и предупредительным, когда он услышал, кто ему позвонил. — Здравствуйте, Эдуард Гаврилович! Что? Какая статья? Да, хорошо… — отец потянулся за ручкой и стал записывать. — Автобаны Германии… Хорошо, записал. Кто-кто автор? Ивлев… Записал. Хорошо, в понедельник посмотрю и доложу. Во вторник подойти? До свидания!

— Кто звонил? — заинтересовалась Света, услышав знакомую фамилию.

— Замминистра, — буднично ответил отец. — Статья, говорит, вышла в «Труде» про дороги в Германии. Интересные, говорит, мысли есть. Велел подумать, нужны ли СССР такие дороги? А у нас какие дороги не строй, бед меньше не становится. Кругом дураки, а кивают на дороги.

Отец с нетерпением ждал продолжения игры, а Света кусала губы от злости и зависти… Всего две статьи, а уже такой успех.

* * *

Опять зазвонил телефон. Звонил Загит. Их командировка заканчивается, их с Володей отпускают домой. Сказал, что очень хочет задержаться, дождаться Галию с внуками. Спросил, когда их отпускают? Сказал, что уже отпустили, они могут ехать по домам.

— Ну так тогда приезжайте к нам, — предложил я. — Ключи от квартиры у соседей оставлю. Мы вечером в воскресенье уже должны быть дома.

— Спасибо! — обрадовался он. — А ты смотришь, как наши с канадцами играют?

— Нет, работаю.

— Жаль.

В субботу с самого утра предупредил соседку, что полетел за женой и детьми, оставил ей ключи для тестя с другом и поехал в аэропорт. С собой у меня была полная дорожная сумка с дефицитом на подарки и две переноски. В одной шуба Галии, во второй всё остальное. Поехал пораньше, чтобы уж наверняка не опоздать. Всё-таки курортный сезон закончился, вдруг количество рейсов сократили. Лучше там подожду Егорыча, если рано прилечу.

Но прилетел слишком рано. Полдня болтаться в Клайпеде не стал. Подъехал к больнице, покричал под окном, чтобы Галия увидела, что я уже здесь, сказал ей, что поеду сейчас в Палангу за детскими вещами и к пяти вернусь. Жена буквально засветилась от счастья при виде меня, было очень приятно видеть ее такой…

От больницы взял такси и поехал к пани Нине. Они не ждали меня, удивились и обрадовались. Пани Нина, оказывается, с Егорычем в Клайпеду сегодня собралась, хотела лично нас проводить.

Меня сразу усадили за стол, накормили супчиком домашним с пирожками. Пани Нина много их напекла, чтобы нам в дорогу с собой дать.

В свою очередь, выложил у неё половину всякого дефицита в благодарность. Они докупили ватное и байковое одеяльце. Хотел деньги отдать, но Егорыч, наоборот, мне сдачу начал совать с тех денег, что я ему оставлял. Вот люди! Стесняются хоть копейку за хлопоты себе оставить. Но приятно такое видеть, конечно. Советские люди, не испорченные в большинстве жаждой наживы, живущие по совести. И готовые на многое для друзей и родственников…

В пять мы уже были в больнице Клайпеды с кучей сумок и чемоданов. Провожали нас всем отделением. В суматохе едва обнял и поцеловал жену. Галия увидев шубу, расстроилась, испачкаю, говорит, с детьми и, вообще, тепло ещё, чтобы в шубе ходить. Малыши разорались, одеваться не хотели. Сосок нет, чтобы им в рот что-то сунуть. Как мы поедем?

Поблагодарил всех, выложил им остатки гостинцев, запихал в сумку вещи Галии и хотел уже рвануть ловить такси, но Егорыч меня остановил.

— А фотографироваться? — с недоумением посмотрел он на меня.

Вот, я… Мне даже в голову не пришло взять с собой фоторужьё, и так столько вещей. Затупил! Но хорошо, что Егорыч приехал на отдых со своим стареньким фотоаппаратом. Всё-таки, такое важное событие! Это сейчас