переключился на практические вопросы отец. — Ты стены вокруг дверных проёмов не убирай. Двери, конечно, надо снять, но коридор с этими мембранами интереснее выглядеть будет.

— Точно, — воскликнул я. Арки сделать и картины над ними повесить. — А то я всё не мог понять, что мне с этим коридором делать.

— В углах шкафы поставишь, — советовал отец, — в комнатах места больше будет.

— Да, — задумчиво представил себе я такой вариант. — Что значит, одна голова хорошо, а две лучше.

Мы вернулись на кухню. Батя о чём-то задумался.

— С ремонтом как быть? — взглянул он на меня. — Куда жену с детьми на время ремонта отселишь? Тут пылищи будет, когда проход начнут ломать!..

— Да вот маюсь сам с вариантами. Не могу понять, сразу сказать, или… Вот появилась идея жене сюрприз сделать. Следующим летом отправлю её с детьми куда-нибудь на отдых, а сам ремонт сделаю. Приедет домой — а у нас уже трешка! Здорово же?

— И что, до лета не скажешь ей ничего? — удивился отец.

— А ты как считаешь, надо? — спросил я. Учитывая, сколько жен и просто женщин было у отца, он эксперт в них. Надо прислушиваться.

— Конечно. Ты чего? Одно дело, женщина в чужой квартире с двумя детьми живёт на птичьих правах, представляешь, как ей неспокойно? В любой момент хозяева вернутся и попросят на выход. И совсем другое дело, когда она уже знает, что и сама, и дети крышей над головой обеспечены. Если ты ей сейчас не скажешь, а протянешь до лета, ты у неё почти целый год спокойной жизни украдёшь.

— Я понял, — согласно кивнул я. Не объяснять же ему, что Галия давно уже в курсе, что это её жилплощадь. — Ну, тогда, скажу сразу, а когда придет время, им сниму что-то временно. Сам-то тут останусь, ремонт же контролировать надо.

— Обязательно! — погрозил мне пальцем отец. — Только оставь этих работников самих по себе, как тут же халтурить начнут. Тяп, ляп, лишь бы побыстрее деньги содрать с тебя.

Мы ещё немного посидели, обсудили детали.

— Хочется, сын, чтоб у тебя всё выгорело, — прощаясь, взял меня за плечи отец, — но что-то я сомневаюсь, что тебе эту квартиру продадут. А сами хозяева куда? Они же не вечно будут в загранкомандировке.

— Так у них деньги появятся от продажи мне пая здесь. Ещё денег добавят, что за рубежом заработают, и где-нибудь в таком же кооперативном доме трёшку купят, — придумал я на ходу.

— Ну, если только так, — с сомнением проговорил отец.

Он ушёл сильно озадаченный. Чует старый волк, что где-то подвох, а где — не поймёт.

Но его слова мне в душу запали. Если я до окончания ремонта буду скрывать от жены, что квартира за стеной тоже наша, то всё это время она не будет этому радоваться, хотя могла бы. Решено: расскажу жене о второй квартире сразу, как только получу на неё документы.

* * *

Москва. Квартира Быстровых.

— Как в университете дела? — спросила за ужином мама Регину, чрезвычайно гордая тем фактом, что дочь учится в МГУ.

— Отлично. У меня знакомые уже есть и со второго курса и, даже, с четвёртого.

— Молодец, — похвалил дочь отец. — Чем больше знакомств, тем лучше. Никогда не знаешь, как жизнь сложится. А когда есть, к кому за помощью обратиться, это дорогого стоит. Дружи, общайся, участвуй в общих сборищах, вечеринках. Общие приключения сближают людей.

— Ага, и я уже подружилась с одной девочкой со второго курса! — похвасталась Регина.

— Что за девочка? — заинтересовано спросила мать.

— Света Костенко, мы в «Комсомольском прожекторе» познакомились.

— У нас начальник управления капитального строительства тоже Костенко, — усмехнулся отец. — Я в том году с начальником нашего управления в командировку ездил и видел его там. Кстати, вроде, он хвастался, что у него кто-то в МГУ поступил, вот только не помню, сын или дочь… А ты спроси у своей Костенко, у неё отец, случайно, не в министерстве автомобильных дорог работает?

* * *

Средняя школа № 303 города Москвы.

— Ребята, скоро годовщина Великого октября, — встала перед пятым «А» классом классный руководитель, — пятьдесят пять лет. У нас в школе будет большой концерт, посвящённый этой знаменательной дате. Нашему классу поручено подготовить номера в национальных костюмах разных народов нашей многонациональной Родины, а потом будет общий дружный танец всех народов. Нам надо разделиться на пары, чтобы каждая пара выбрала себе национальность, а затем начнем готовить костюмы и репетировать. Может, кто-то хочет сам выбрать себе национальность?

Дети быстро сами разобрали русских, белорусов и украинцев. Остальных педагог назначила сама.

— Я не хочу быть казахом, — запротестовал Родион Гончаров. — Я про них ничего не знаю.

— А кем же ты хочешь быть? — удивилась учительница.

— Цыганом! Мы с папой в театр ходили специальный, цыганский. Они, знаете, какие! Ух! — ребёнок уверенно сделал несколько танцевальных движений. Поражённая педагог не нашлась сразу, что ему ответить.

— Евгения Яковлевна, я тоже хочу быть цыганкой, — вдруг попросила Эллочка Тюрникова.

— Хорошо, дети, я узнаю, есть ли у Модеста Викторовича ноты для цыганского танца, — решила переложить на начальство решение этого вопроса педагог.

* * *

Москва. Столовая МГУ.

Света познакомила Регину со своими однокурсницами Галей Романович и Катей Слоновой. На обеде девушки сели за один стол и Регина, окрылённая вниманием новых подруг, рассказывала им, как Ивлев прижимал её к стене и, похоже, очень хотел с ней близких отношений.

Галя с Катей потрясённо слушали Регину, открыв рот. Новость шокировала и, в то же время, будоражила. Ивлев, оказывается, только строит из себя образцового семьянина, а сам не прочь завести интрижку подальше от глаз своих знакомых.

Невероятно возбудившись от этой информации, Слонова и Романович быстренько покушали и, сославшись на дела, куда-то умчались. Света, молча слушавшая Регину и наблюдавшая за реакцией сокурсниц, удовлетворённо подумала, что скоро весь университет будет знать, что Ивлев гулящий негодяй. Так ему и надо. Прокинул ее с Комитетом по защите мира, одних парней туда отправил. Женщин за людей не считает, похоже. И вообще, больно много о себе воображает. Вот пусть теперь попляшет…

— Свет, — вспомнила о словах отца Регина. — у меня