— Государю императору — ура! — заорал Джонатан. Он появился со стороны коридора.

— Как швейцар? — спросил я. — Кто победил?

На этот глупый вопрос Джонатан даже отвечать не стал. Отвернулся с надменным видом.

— Ускоряемся, — приказал я. — Дело плохо. Надо спешить.

Сказал я это не для красного словца. Физически чувствовал приближение Тьмы. И по мере того, как подходил к Гостиному двору, это чувство усиливалось.

Вернулся я тем же путем, что оказался в доме Кузнецова — по крышам. Местом проведения лотереи была так называемая Гостиная площадь, неправильной формы четырехугольник, образованный корпусами Гостиного двора.

На площади располагались павильоны-времянки, но большая часть пространства оставалась открытой. Пространства, надо сказать, довольно обширного. И сейчас всё оно было заполнено народом.

Мне доводилось участвовать в международной Игре, проводимой в Париже, я видел трибуны перед зданием Сорбонны. Так вот — по сравнению с тем количеством людей, что собралось сейчас на Гостиной площади, парижские трибуны пустовали.

Люди набились сюда плотнее, чем в моём мире набивались в бесплатные автобусы и электропоезда, которые во время государственных праздников курсировали по наиболее востребованным маршрутам. Тот транспорт люди брали штурмом, в буквальном смысле этого слова. За распространение сведений о том, сколько народу калечится в толпе, Концерны жестоко карали. А следовательно, счёт шёл на тысячи.

Толпа, собравшаяся на площади Гостиного двора, до боли напомнила мне родной мир. Сомневаюсь, что кто-то из стоящих там мог хотя бы поднять руку — не говоря уж о том, чтобы сделать шаг.

Посреди площади соорудили трибуну. На трибуне выстроился оркестр из четырёх музыкантов, играющий весёлые мелодии. По трибуне скакал мужчина с гладко прилизанными волосами, одетый во фрак — видимо, ведущий лотереи. Он выкрикивал в громкоговоритель слова одобрения тем, кто собрался, и обещал, что действо вот-вот начнётся. Не сомневайтесь, господа, никто не уйдёт обиженным! Посмотрите, как много подарков мы для вас приготовили!

Позади трибуны я увидел три здоровенные подводы. На них высокими штабелями стояли коробки — судя по всему, вожделенные призы.

— Только взгляните, дамы и господа! — надрывался ведущий.

В руке он держал бронзовую трубку, изогнутую под прямым углом. С нижнего конца трубки свисал шнур электропитания.

— Только взгляните, какой чудесный подарок вы получите! Всё, что от вас требуется — подключить этот чудо-прибор к электросети! Поток тёплого воздуха, который польётся из него, поможет прекрасным дамам быстро и легко высушить волосы после ванной. Уважаемым господам облегчит разжигание печи или камина! А господам студентам, самостоятельно стирающим свои вещи, позволит не дожидаться милости от природы — с помощью этого прибора любая вещь из вашего гардероба станет сухой в течение нескольких минут! Вот, посмотрите! — и ведущий отработанным жестом метнул в толпу пачку ярких, разноцветных листовок.

Я только головой покачал.

Магазин на диване — вживую, ишь ты! И, разумеется, желающих стать счастливым обладателем столь широко разрекламированного и, несомненно, до зарезу нужного в хозяйстве предмета в этом мире не меньше, чем в моём. Тем более — бесплатно.

— Халява, — с тоской проговорил я. — Эх, люди-люди! И почему вы такие люди?

Оценил взглядом расстояние от края крыши, на которой стоял, до трибуны. Прилично… Ну да ладно, не впервой.

Разбежался и прыгнул.

Без помощи родовой магии вряд ли сумел бы исполнить такой трюк. Но толпе, собравшейся на площади, не обязательно было об этом знать.

Когда я приземлился на трибуну — с порывом ветра, взметнувшим фалды распорядительского фрака, — в толпе ахнули. Мгновение спустя на моё плечо опустился Джонатан.

Он категорически поприветствовал собравшихся:

— Государю императору — ура!

Ведущий обалдело заткнулся. Музыканты сбились и перестали играть.

Я забрал у ведущего громкоговоритель. Не то, чтобы он был мне нужен. Просто решил, что однозначно не нужен больше ведущему. Ну, и поднёс громкоговоритель ко рту — не пропадать же добру.

— Приветствую всех, — мой голос эхом прокатился по площади. — Моя фамилия — Барятинский. Кто-то из вас, возможно, читал обо мне в газетах. Кто-то слышал от знакомых. Но если вы ничего обо мне не знаете, тоже не беда. Сегодня к вечеру узнаете. А здесь и сейчас я нахожусь для того, чтобы сказать: вас обманули.

Несколько мгновений толпа молчала в офигении. Потом по ней прокатился ропот.

— Обманули?..

— Как так?..

— Что он такое говорит?

— Нас тут так много — и всех обманули?..

— Да не может быть! Вон сколько призов — аж три подводы!

— А может, он сам мошенник?..

Ну да, конечно. Миллионы мух не могут ошибаться. Во множестве миров Вселенной вы — первые обманутые вкладчики. А тот, кто откроет вам глаза на обман — разумеется, первый кандидат в мошенники.

— Вы здесь собрались, чтобы получить призы, верно? — я взял из рук у ведущего чудо-прибор. Прообраз того, что в моём мире называлось феном. — Ради вот этой восхитительной штуки, которую вам отдадут совершенно бесплатно, битый час топчетесь на площади? Так вот: это обман. Никаких призов не существует.

Снова ропот. На этот раз более громкий и негодующий.

— Но позвольте, ваше сиятельство… — опомнился было ведущий. Потянулся ко мне за феном.

Я покачал головой:

— Нет. Не позволю.

На моей руке засветилась цепь. В толпе ахнули.

— Сейчас магией пальнёт! — истерически взвизгнул кто-то.

А я повернулся к толпе спиной. Известный трюк, хорошо успокаивает. Человек, стоящий к тебе спиной, кажется беззащитным, а соответственно, не опасным. Сработало — вопли прекратились, сменившись напряженным молчанием. А подводы со штабелями коробок были теперь у меня перед глазами.

Цепь я набросил аккуратно — так, чтобы ухватить лишь одну коробку, с верхнего угла. Не тронув и не рассыпав штабель.

Коробка оказалась у меня в руках. Нарядная, обёрнутая в упаковочную бумагу и перевязанная лентой.

Ну… Как и предполагал, в общем-то.

— Вы думаете, что здесь — приз? — снова повернувшись к толпе, спросил я. — Что ж, давайте проверим.

Развязал ленту. Сорвал бумагу. Повернув коробку к толпе, снял с неё крышку.

Что находится внутри коробки, я не видел. Но это и не требовалось.

— Пусто! — ахнули в толпе.

Я оказался прав — хотя до конца всё же не был уверен. До тех пор, пока не взял коробку в руки. Лёгкую, почти ничего не весящую.

Элементарная логика: для чего скармливать толпе настоящую наживку, если цель уже достигнута? Если люди уже пришли сюда?