Шрифт:
Закладка:
— Ну, о будущей работе мы с тобой еще поговорим, один я всю работу всяко не сделаю. А как их расстрелять… есть у меня одна идея. И ты мне ее исполнить поможешь…
Глава 10
Посевная закончилась поздно, ближе к концу мая. Это было вообще-то неправильно, но довольно много местных крестьян сказали, что картошку можно до самого конца мая сажать — и именно ее и посадили в последнюю очередь. В том числе и потому, что «своей» картошки в республике почти и не было, сажали то, что удалось закупить в Иркутской губернии.
Зато в посевной успели поучаствовать и два первых трактора «собственного производства». Очень интересные получились трактора — вероятно потому, что получились они «скрещиванием» двух американских машин, которые когда-то делали две американские же компании. Первая — под названием «CalTrac» — успела выпустить несколько совершенных уродцев, на американском рынке никому не приглянувшихся — но ее владелец разработал весьма приличный керосиновый мотор слегка за двадцать лошадок. Вторая компания, скромно названная владельцем «König Agrimotor», попыталась, причем даже с определенным успехом, создать пропашной гусеничный трактор — но мотор мощностью чуть меньше четырех сил не позволил компании захватить рынок. Зато «гибрид» получился вполне достойным, трактор весом под две тонны спокойно тащил за собой трехлемешный плуг при глубине пахоты в десять дюймов. То есть по ровной степи тащил, но большего от него и не требовалось.
Еще большим преимуществом получившейся машинки было то, что гусеницы трактора изготавливались из котлового железа толщиной в пару линий: каждое звено собиралась (на клепке) из четырех довольно простых в изготовлении частей. Конечно, чтобы такую гусеницу собрать, требовалось довольно много поработать — но эту-то работу могли делать даже самые неквалифицированные мужики. И, чтобы в сутки выпускать по четыре трактора, просто мужиков потребовалось нанять побольше…
Сам Николай Павлович с огромным интересом смотрел, как работает «чудо техники»: раньше-то он тракторов не видел, а лишь слышал, что они пашут как целый табун лошадей. И увиденным поделился с Иваном Алексеевичем:
— Ну ты только посмотри, как ловко трактор-то пашет! Небось трех лошадей один заменить может!
— Как же, трех! Сказано же, двадцать лошадей! Мотор у него как двадцать лошадей.
— Сдается мне, что тот, кто лошадиные силы измерял, использовал в опытах своих мужицкую Савраску, которую неделю не кормили. Я тебе так скажу: в поместье у меня пахали пароконными плугами на два лемеха, и шли лошади не сильно медленнее этого трактора.
— Это ты точно врешь!
— Не вру. Правда лошади у меня были сильные да ухоженные, першероны большие. Однако трактор, ежели не сломается, и без перерыва работать хоть круглые сутки может, так что он, пожалуй, полезнее лошади будет. Вдобавок лошадь-то кормить нужно даже когда она не работает, а трактор — выключил и всё. Вот только где трактористов-то набрать?
— На заводе школу трактористов организовали, говорят, что по сто человек в месяц учить будут. Только я вот что думаю: нужно где-то и слесарей, что трактора починять смогут, обучать. Потому как лошадь ежели заболела или поранилась, то каждый знает как ее лечить. А трактор сломается? Видел я, как мужики корячились, когда гусеница расцепилась. А расцепилась-то она на заводе, и то час возились, пока из цеха кто-то не вышел!
— И кто всех их учить будет? Американскому-то трактору мужиков американцы и учили.
— А те и будут, кто трактор делает. И учат уже. А товарищ Обух отдельно учит с копалкой картофельной своей работать…
— Господин Обух! У тебя язык не отвалится, а если он желает слышать такое обращение, то можешь и уважить старика! От него нам пользы всяко больше, чем от тебя, и если он обидится…
Псковских Обухов Николай Павлович знал еще «по прошлой жизни»: мелкие помещики и «потомственные пушкари». Богатств несметных не нажили, жили в основном доходами с поместья — но поместье их считалось в губернии одним из лучших. Потому что во время, свободное от командования артиллерийскими батареями, Обухи в поместье своем старались использовать все достижения сельхозтехники. Уже здесь, встретив представителя этого интересного рода, Николай Павлович узнал, что в конце пятидесятых дед нынешнего Обуха «доработал» картофелеуборщик Кобылинского и весь уезд картошкой обеспечивал. Правда в той, древней, доработке барабан, в котором картошка от земли отряхивалась, крутили два мужика — а теперь нынешний представитель рода предложил его крутить шкивом, протянутым от тракторного колеса. Собственно, именно его предложение начать выделку таких копалок и подвигнуло сельхозотдел Забайкальцев на высаживание картошки на больших полях — а теперь несколько инженеров агрегат еще доработали, так что барабан крутил дополнительный привод от тракторного мотора — и прошлогодние испытания (на паре огородов местных мужиков) обещали возможность урожай собрать очень быстро и хорошо. А сам отставной артиллерист (ему уже за шестьдесят было) с удовольствием пинал рабочих на устроенном в Верхнеудинске при железнодорожных мастерских крошечном заводике…
В июне работало уже три цементных заводика — небольших, но все же теперь собственного цемента стало хватать на основные стройки в городах и поселках. А новые угольные шахты обеспечивали и производство кирпича в ранее неслыханных объемах — так что строек стало очень много. В основном, конечно, строились жилые дома и заводские цеха, однако кроме этого по приказу Николая Павловича возводились и школы, и больницы, и театры. Последние больше название такое носили, но в качестве места для коллективного отдыха вполне годились. И коллективного же «роста над собой» в плане приобщения к знаниям: при каждом таком «театре» в обязательном порядке предусматривалось место для библиотеки. И классные комнаты, в которых желающие могли обучаться, скажем, музыке.
Иван Алексеевич — после того, как увидел контракт на приобретение у японцев пяти сотен пианин и роялей — задал «начальнику» простой вопрос:
— Зачем⁈
— Что «зачем»?
— Зачем мы пианины у японцев покупаем? У нас что, денег девать некуда?
— Иван Алексеевич, Иван Алексеевич… Мужик, чтобы он хорошо работал, должен быть сыт, одет и обут. Еще желательно здоров, но это уж как повезет. Но такой мужик будет делать работу через нехочу, только чтобы у него и дальне была еда и одежда. А если мужика приобщить к культуре, дать книжки интересные почитать, спектакль правильный показать, даже музыку приличную дать послушать
