Шрифт:
Закладка:
В Париже Ларионов строит новые планы. Вероятно, по просьбе Поля Гийома он ведет переписку со своей хорошей знакомой Клавдией Михайловой, владелицей Художественного салона в Москве, поскольку именно там состоялись «Мишень» и персональная выставка Гончаровой. В письмах речь идет об организации в Москве «представительной выставки Пикассо», затем Франсиса Пикабиа и Фернана Леже, а также негритянской скульптуры.
Но война остановила художественное движение по всей Европе и прервала российско-европейские художественные связи. Узнав о начале военных действий, Ларионов с Гончаровой устремились на родину. В Москву они вернулись через Константинополь, и вскоре Ларионов был на фронте. Через четыре дня был контужен и попал в военный госпиталь. После долгого выздоровления в начале 1915 года он был комиссован.
«Выставка живописи. 1915 год», проходившая в Художественном салоне Михайловой, стала последней российской выставкой Ларионова. К ее организации Ларионов не имел прямого отношения, а устроителем был художник Константин Кандауров, профессиональный организатор выставок, по кругу своих интересов весьма далекий от авангардного искусства. И тем не менее выставка по своей направленности получилась не просто авангардной, но радикальной: в экспозицию были включены ассамбляжи, предшественники дадаистских ready made. Конечно, это произошло не по воле Кандаурова, но он, как человек мягкого характера (об этом свидетельствовали современники), не мог противостоять напору желающих участвовать в выставке. Ларионов снова был первым, на этот раз как автор ассамбляжей, и за ним сразу потянулись другие художники.
О том, как проходила «Выставка живописи. 1915 год», сообщил в своих воспоминаниях Андрей Акимович Шемшурин, библиограф и меценат: «Ларионов прибил на стену женину косу, картонку из-под шляпы, вырезки из газет, географическую карту и т. д. и т. д. Когда всё было готово, Ларионов брал под руку товарища, показывал ему стенку и пускал в ход вентилятор. У всех опускались руки. Все понимали, что публика будет толпиться у стенки Ларионова и картин в других залах никто не будет смотреть. <…> Подавленное настроение воцарилось на выставке. Но на другой день и на третий день мозги прояснились. Оказалось, что не занята часть стены в первой зале, ближе к двери, и стены на лестнице. И вот, в день открытия, на этих местах появилось то, чего Ларионов не ожидал. На стене появился цилиндр и жилетка с подписью: “Портрет Маяковского”. Еще дальше ко входу рубашка и мочалка с подписью: “Бурлюк в бане”. Кто-то повесил половую щетку, а Каменский повесил мышеловку с живой мышью. Хозяйка помещения, Михайлова, узнав о мыши, заявила, что если мышь не будет убрана, то она откажет в помещении. Мышь пришлось убрать».
На этом кураторский проект Ларионова был завершен. Ларионов и Гончарова покинули Россию 10 июня 1915 года. По вызову Дягилева они направлялись в Швейцарию, через Швецию, Англию и Париж. У обоих начиналась новая биография, не за горами были новые проекты. В России пьедестал лидера нового искусства освободился – борьба за это место происходила уже без Ларионова. Русский авангард пошел по иному уже «неларионовскому» пути.
Казимир Малевич и Иван Клюн. Взаимосвязи двух художников
Учитель и ученик. Создатель супрематизма и его скромный адепт (а для некоторых исследователей – эпигон). Новатор и художник второго ряда. Таково общепринятое положение Клюна по отношению к Малевичу. Такая позиция представляется нам поверхностной и далекой от истины. В исторической реальности всё было по-иному. Чтобы понять ее, следует разобраться в творческих и человеческих взаимоотношениях двух мастеров, не умаляя достижений Малевича и не преувеличивая достоинств Клюна.
Проанализируем взаимосвязи двух художников на протяжении их долгой дружбы и сотрудничества.
Казимир Малевич. Городок. Стеделийк-музеум. Амстердам. Ок. 1910 // Казимир Малевич. Ангелы. Серия желтых. Частное собрание. 1908
Малевича и Клюна объединили многие жизненные и бытовые обстоятельства. У обоих отцы работали на сахароваренных заводах, где и жили c семьями: Малевич – на Белополье в Украине, Клюн – в Воронежской губернии. Оба – самоучки, хотя посещали художественные студии: Клюн – студию Ильи Машкова и училище Федора Рерберга, Малевич – то же училище Рерберга. Там они и познакомились, а в 1907 году Малевич уже перебрался с семьей в Москву и обосновался на некоторое время в доме Клюна в Сокольниках. По воспоминаниям дочери Клюна, Малевич не только не платил за квартиру, но и, по причине безденежья, одалживал деньги у Клюна (благо тот служил по бухгалтерской части и имел постоянную зарплату). Там началась их дружба, длившаяся тридцать лет. Клюн находился рядом с Малевичем накануне его смерти и проводил его в последний путь в мае 1935 года.
Но дружба Малевича и Клюна основывалась, конечно, не только и не столько на биографическом сходстве, но, в первую очередь, на общности художественных интересов.
В училище Рерберга Малевич, вслед за старшим товарищем (а он младше Клюна на шесть лет), обращается к символизму и эстетике модерна. В этот момент (1908–1910) их художественные интересы едины, хотя первенство Клюна длится совсем недолго.
Выставочная деятельность двух художников наиболее ярко отражает их взаимоотношения.
В 1911 году Клюн – один из учредителей «Московского салона» и участник трех выставок общества. Малевич к этому времени – уже опытный экспонент: с 1908 по 1911 год он принял участие в четырех выставках «Московского Товарищества художников» (МТХ).
В 1911 году Клюн привлек Малевича в «Московский салон». На выставке этого объединения в 1911 году Клюн экспонировал десять работ, а Малевич – более двадцати, в том числе «серию желтых» («Ангелы», по сведениям каталога, собственность Клюнова, то есть художника Клюна), «серию белых» («Городок», также собственность Клюнова) и «серию красных». «Ангелы» и «Городок» – это, вероятно, два графических листа Малевича из бывшего собрания Николая Харджиева. Листы могли быть получены коллекционером в семье Клюна вместе с архивным материалами.
Казимир Малевич. Православный. Портрет Ивана Васильевича Клюнкова. Не сохранился. Журнал «Всемирная панорама». 1912
После выставки отношения двух художников не прерываются, но пути временно расходятся. «Московский салон» уже не устраивает Малевича свой традиционностью. Он ищет пути радикализации своего искусства, поэтому приходит в петербургский «Союз молодежи» и участвует в двух выставках общества в 1911 и 1912 годах. Он также показывает одну работу на выставке «Синий всадник» (1912. Мюнхен) и участвует в ларионовском «Ослином хвосте» (март-апрель 1912 года. Москва) работами в стиле неопримитивизма.
А Клюн продолжает сотрудничать с «Салоном» и показывает две работы в следующей выставке
