и смотрела на публику, как несправедливо обиженный ребёнок. Больно, страшно, и непонятно, почему с тобой так обошлись. Её начало мелко трясти, в глазах заблестели слёзы. Маленький рот с пухлыми губками был приоткрыт, словно слова защиты и оправдания потерялись на полпути.

Отмахнувшись от Оза, явно всякого навидавшегося на таких мероприятиях, я подошла к женщине. Наклонившись, взяла в руки её холодную вспотевшую ладошку.

– Не переживайте, – тихо сказала я и зачем-то добавила: – Вы прелесть.

И чувствовала себя при этом полной дурой. Не сомневаюсь, кто-нибудь, как Оз, посчитал, что я купилась на актёрский трюк. Да ещё я вдруг застеснялась чужого тела: из-за существенной разницы в росте Элизабет Хайнц представлялась мне крохотной девочкой. Её рука выглядела детской в моих огромных ладонях.

Блин, хочу снова стать полутораметровой девушкой.

Медиум отреагировала на мои фамильярные прикосновения заторможенно.

– Вы… Спасибо.

Не улыбнулась. Смотрит со страхом. Как собака, ожидающая получить пинок, после того как её подозвали ласковыми словами.

– Часто над вами издеваются?

– Муж меня защищает, – немного невпопад ответила она слабым голосом.

Упс. Как бы мне товарищ муж кое-чего не оторвал.

Я быстро подавила страх перед мистером Хайнцем и даже не обернулась, чтобы убедиться, что опасность далеко.

– Живые пострашней мёртвых, правда? – пошутила я.

Она наконец оттаяла.

– Вы заблуждаетесь, сэр. Нельзя недооценивать мёртвых. Ох, простите!

Её ладонь холодной рыбкой выскользнула из моей хватки.

– Простите, – повторила она. – Я вас напугала?

– Нет конечно. Вы совсем нестрашная.

Заметив приближение супруга, женщина приняла более или менее спокойный вид. Не успел мистер Хайнц что-либо сказать, как она посчитала необходимым вступиться за меня.

– Джордж, всё в порядке. Этот джентльмен очень добр ко мне.

– Благодарю за то, что оказали поддержку моей супруге, – без особой благодарности произнёс мистер Хайнц, чьё лицо до сих пор выражало воинственность и готовность напасть на врага по малейшему поводу. – Полагаю, стоит закончить этот балаган.

– Дорогой, ещё один дух. Я же не могу остаться в долгу.

Мистер Хайнц придирчиво оглядел меня, затем метнул полный ненависти взгляд в публику. Зрители преспокойно обсуждали нынешний перформанс, будто пришли сюда не столько ради общения с душами умерших, сколько ради шоу. Даже понять их можно, без телика и интернета ведь живут.

– Сэр, – миссис Хайнц подняла на меня глаза, – кто вам нужен из мира мёртвых?

В этот момент я реально растерялась. Даже если бы я очень хотела с кем-нибудь встретиться, ничего бы не получилось: эти люди пока даже не родились.

Я неопределённо помотала головой.

– Нет, нет, у меня нет никаких пожеланий.

– А если кто-то сам хочет вам что-то передать?

– Было бы невежливо отказывать в этом усопшему, – не стала спорить я.

Чувствуя себя не в своей тарелке, снова села между Озом и Чарли. Толку от какого-то духа, раз госпожа экстрасенс не увидела во мне ничего особенного. Хоть в цыганский табор иди за помощью.

– Не переживай, Бен, – шепнула Чарли. – Ты не выглядел дураком, ты повёл себя как истинный джентльмен.

Только мне от этого не легче.

Вновь обратив на себя внимание зрителей, миссис Хайнц приступила к вызову очередного духа. Она пребывала в трансе дольше, чем обычно, и, открыв глаза, медленно поднялась со стула.

Вот и я о чём. Некого вызывать, фокус не удался. Что ж, в любом случае честь ей и хвала, значит, она действительно вступает в контакт с мёртвыми. Так что мне даже не стоило ничего ожидать по поводу моей проблемки, она, видно, специализируется только на некромантии.

Элизабет Хайнц подошла ко мне.

– Не стоит извиняться, мэм, – мигом затараторила я. – Вы же не виноваты в том, что духи не хотят со мной общаться…

Она стала гладить меня по голове. Я чётко ощущала, как она теребит волосы, наматывая прядки себе на пальцы и вновь распуская.

И она заговорила. На совершенно незнакомом мне языке. В её тоне сквозила жалость, которую можно было принять и за издёвку.

– Простите, я не понимаю, – вякнула я, что вышло у меня довольно жалко.

Медиум смотрела на меня, как хищник, готовый броситься на невезучую жертву. Без агрессии, но с пугающей решимостью. Исходящий от неё тонкий аромат лаванды заметно притупился.

Золотистый отблеск в глазах.

Я его уже видела. Кошка! Проклятая кошка!

– Что тебе нужно от меня? – воскликнула я, готовая вцепиться в женщину мёртвой хваткой.

Она отвечала на том же языке. Непонятно. Снова гладила, успокаивала.

– Пожалуйста, прекратите запугивать моего брата, – грубо, несмотря на прозвучавшее «пожалуйста», сказала Чарли.

– А мне интересно, – пробормотал Оз.

Да вы что, не видите, это же не игра!

Медиум нежно касалась пальцами моего лица и всё говорила и говорила…

– Отпусти меня. Я хочу домой, – прошептала я.

Снова её глаза замерцали.

Что? Меня поняли? Неужели…

Женщина со всхлипом распрямилась, словно её пронзила боль, и стала падать. Вскочив с места, я подхватила её. Из носа миссис Хайнц потекла кровь, тёмная дорожка из левой ноздри мгновенно добежала до губ. Задыхаясь, она открыла рот, и часть её белых зубов окрасилась в красный. Мистер Хайнц вырвал её у меня из рук как тряпичную куклу.

К счастью, она быстро пришла в себя, и на такой более или менее оптимистичной ноте сеанс был завершён. Я всё порывалась поговорить с медиумом, но её муж был слишком встревожен.

А мне-то теперь что делать?

– Когда я могу прийти? – напирала я.

– К сожалению, это невозможно, сэр, – без сожаления ответил мистер Хайнц. – Утром мы уезжаем. Столица приняла мою жену не очень ласково, а ей вредно столько нервничать и терпеть насмешки обывателей.

– Мне нужно узнать, что это был за дух и какое послание он мне передал.

– Даже если бы дух представился, это бы не помогло. Элизабет не знает экзотических языков. Обратитесь к кому-нибудь другому, и от души желаю вам не наткнуться на проходимца.

Меня даже не раздражал кеб с его скрипами, звонким стуком копыт и грязью на полу. Я всё думала о произошедшем, и мои мысли метались в голове в лучших традициях броуновского движения. Не попала домой – это, естественно, плохо. Но я же была близка! Зацепилась за наконец-то найденную ниточку, а это уже достижение. Правда, ниточка порвалась, и от этого накатывает уныние… Зато появилась слабенькая, но всё-таки надежда, что таинственный дух кошачьей статуэтки снова даст о себе знать. Не зря же он сам захотел выйти на контакт со мной.

А Чарли, похоже, тоже вся издёргалась. С одной стороны, у неё теперь масса новых впечатлений, а с другой – её явно беспокоит то, что