Схватив заветное «черное солнце», один из «нелюдей» поскакал прочь, скрывшись из поля зрения исследователей. За беглецом тут же устремилась орущая «свора».

– Ходу, ходу! – Сергей, не ожидавший такой реакции, с запозданием понял, что это, возможно, единственный шанс избежать боевого столкновения.

Вслед за сталкером прямо в воду спрыгнул Тритий, тяжелый рюкзак которого чуть не потянул дезертира по инерции вперед, затем – ученый, приземлившийся больше на руки, чем на ноги. Благо Чайкину в водонепроницаемом снаряжении было все равно.

Группа в умеренном темпе, насколько позволяло мелководье, двинулась вверх по течению, озираясь на гиканье пребывающего в оживлении побережья. Пропустив научника вперед себя, Равлик замкнул колонну, удобнее перехватил АКМ, прежде чем вновь продолжить движение.

Замедлились, когда обзор полностью занял камышовый лабиринт.

Продираясь сквозь растительность, спутники в скором времени позволили себе отдышаться у истлевшего пня, мертвой каракатицей торчавшего посреди топей.

– Оторвались? – тяжело дыша, бросил Тритий, привалившись к трухлявому древесному боку.

– Хвоста не видел. – Старожил примостился тут же вместе доктором, покрытым с ног до головы грязью. К груди Алексей трепетно прижимал электронику, которую даже в суматохе не забыл прихватить.

– Ну, и как тебе экспедиция, док? – с мрачноватым ехидством спросил ветеран.

– Чего-то такого я примерно и ожидал, – выдохнул Чайкин, постепенно приходя в себя.

– Не думаю. – Сергей проверил детекторы аномалий и радиоактивности. – Зона никогда не оправдывает ожиданий. То, что твой фокус с артефактом сработал, не иначе как чудо…

– Я всего лишь предположил, – ученый, пожав плечами, принялся за разъяснения, – откуда может проистекать такое поведение. Эти бедняги боялись «Малыша», понимаете? Они ведь понятия не имели, что он собой представляет, что он, по всей видимости, безопасен для человека…

Научному сотруднику потребовалось выровнять дыхание, прежде чем продолжить.

– Однако их, кхм, сталкерские рефлексы диктовали, как себя вести при наличии рядом чего-то неизвестного, аномального. Уверен, они не до конца понимают и все, что касается артефактов, но инстинкты побуждают их думать, что эти безделушки имеют какую-то условную ценность…

– Не хотелось бы мне стать когда-нибудь таким, – покачал головой вояка, – сталкером на одних инстинктах.

– Что ж, не хочу вас огорчать, коллеги, но в этом плане мы недалеко ушли от животных…

– Все, хватит, – отмахнулся Равлик, – еще одного монолога на эту тему я не вынесу. Движемся дальше, слушаем больше, шумим поменьше.

Окружение надолго потонуло в беспечной симфонии топей. Обволакивая пеленой спокойствия, переговаривались между собой насекомые, тоненько отзывались на ветру прибрежные заросли.

Небосвод прозрачной голубоватой лупой висел над головами путников, пробивающиеся через тростинки щуплые лучики покусывали глаза. Похоже, время близилось к вечеру, и на прилежащие к реке территории опускалась прохлада, отягощая воздух дополнительной влагой.

Скоро пространство впереди зарябило – группа вышла к открытой воде. Повторяя изгибы камышовых узоров, убегал влево, образуя небольшую заводь, берег, на мели отдыхала наполовину затопленная плавучая платформа.

В сравнительной близости, искривляя под собой речную гладь и увлекая ту водоворотом бликов, хорошо обозначала себя «кривда». Сталкерам ничего не оставалось, кроме как выбраться на берег, понадеявшись, что дикари нескоро их хватятся.

Пока Тритий прикрывал, Сергей принялся выковыривать из обуви шматки тины с глиной, сменил портянки на высушенные сегодняшним утром.

– Как хотите, но я больше в воду не полезу, – кряхтя, жаловался он. – Весь день словно жаба.

Ученый сочувствующе поглядывал на старожила, вытирая насухо приборы, тоже принявшие на себя удар стихии.

– Нужно найти место побезопаснее, – отозвался с пригорка дезертир, – развести костер и обсохнуть основательно.

– Где ж такие места водятся, – Равлик всунул стопу в ботинок, поморщился, прочувствовав влагу, которую придется невесть сколько терпеть, – непонятно…

– А вон, – Алексей указал куда-то за спину ветерану, отчего тому пришлось оглянуться, – здание какое-то.

За ивовыми гривами и вправду что-то поблескивало, напоминая оконные стекла, однако никакого намека на фасад не было – строение, похоже, полностью утонуло в зелени. Потому сталкеры, двинувшиеся в его сторону, ожидали увидеть простенькую постройку под стать хуторку, который наблюдали ранее.

Держа оружие на изготовку, так как шанс столкнуться с одичалыми никуда не исчезал, исследователи прошмыгнули сквозь березняк, прежде чем оказаться перед холодным бетонным ликом, весьма и весьма удивившим людей.

– Если мне не изменяет память, – почесал затылок Тритий, осматривая выныривающий из листвы однотонный пласт, – жилым бетонкам появляться еще рано. До энергетика-то чесать ого-го…

– Может, подстанция? – предположил Сергей, отвел стволом автомата в сторону ветку и понял, почему напарник заговорил о городе-энергетике.

В бетонной глыбе, сдавливаемой со всех сторон лесом, хорошо угадывались стыки панельных блоков, характерных для припятских многоэтажек. Только этажами здание едва ли доходило до третьего, упираясь в небо такими сколами стен, будто строение подрезали раскаленным лезвием аккурат по оконному проему.

Алексей, тоже с интересом разглядывающий сие чудо, вдруг хмыкнул.

– Думаю, стоит изучить его изнутри. Найти подсказку к тому, что это может быть. А, коллеги?

Вооружившись измерительной аппаратурой, Чайкин остался снаружи, а бывший военный, отдав ученому свою рацию, вместе с Равликом отправился в обход постройки.

– Сначала поезд в реке, – негромко делился мыслями вояка, продираясь через кустарник, – теперь это… Когда-нибудь видел, чтобы Зона так потешалась?

Старожил ответить не успел. Перед глазами проводников предстал неровный срез строения с другой его стороны, где то походило на какой-то кукольный домик: все «внутренности» жилья были выставлены напоказ. Виднелась часть лестничной клетки, хотя сам подъезд отсутствовал, из узких коридоров проглядывали комнатки и целые квартиры, которым не повезло попасть под «нож».

– Такого видеть не доводилось, – пробормотал, нахмурившись, ветеран.

Зайдя на первый этаж прямо из зарослей, товарищи ступили на полы, замусоренные слоями макулатуры, пыли и обломков мебели, проверили несколько помещений, но ничего интересного не обнаружили. Поскрипывая стеклом, поднялись на ярус выше, разглядывая облупившиеся со временем стены, которые навеивали что-то знакомое, но в то же время холодили нутро. Взгляд вскоре зацепился за покореженный трельяж в одной из квартир, под ногами жалобно проскрежетала битая посуда.

Заинтересовавшись убранством комнаты, Тритий принялся разглядывать еще сохранившийся узор на потерявших цвет обоях, местами свисающих со стен большими кусками. Сергей же осторожно пробрался к открытым дверцам тумбочек, нагнулся за старой фотографией в месиве из прошлогодней листвы, фарфора, отсыревших книг и газет. Протерев глянцевую поверхность, воззрился на семью возле колеса обозрения. Счастливые улыбки родителей и ребенка, лохматящего загривок высунувшему язык псу, казалось, окрашивали черно-белое полотно в цвета, неподвластные ни одному художнику.

Мир вокруг застыл, а в лицо с фотографии подул летний ветерок, донося детский смех, смешанные возгласы, неясные фразы. В следующий момент ноздри уловили запахи свежей выпечки, бензина, накаленного в зной асфальта… Теперь кожу обдавало не приятным теплом, а жаром. Пальцы,