– Ну и? – Равлик, не прикрываясь, зевнул.

– Артефакты, если вы помните наш вчерашний разговор, тоже являются своего рода носителями информации. В первую очередь информации об аномальном воздействии на физические объекты. В частном случае они сами принимают облик этих объектов.

– А если артефакта нет?

– А если артефакта нет, коллега, – Алексей выдержал паузу, – это значит, что вся физика в большой опасности, так как фундаментальные законы сохранения не работают!

Хмыкнув, Сергей хотел было убрать рацию, которая все это время шепталась сама с собой, но научник вдруг придержал его.

– Погодите-ка, дайте…

Отдав доктору устройство, старожил, хмурясь, в течение нескольких минут наблюдал, как тот, вслушиваясь в помехи, бросает взгляд то на приемник, то на дисплей.

– Ну конечно! Коллега, держите. Вот так, не опуская.

Оставив растерянного Равлика стоять с рацией на вытянутой руке, ученый принялся расхаживать вокруг, периодически приближаясь, слушая шум помех, затем меняя частоту и внося какие-то корректировки в планшет.

– Нет, нет, попробуем побольше…

– Может, скажешь, в чем дело? – не выдержав, подал голос сталкер.

– Сейчас, если получится… Ага!

Доктор продемонстрировал старожилу экран, но тот лишь непонимающе вскинул брови.

– Смотрите, что творится, – рассмеялся резко переменившийся в глазах Алексей. – Помимо статистических событий мы имеем ярко выраженные резонансы, словно…

Чайкин на мгновения потерялся, но тотчас оживился, указал на приемник.

– Словно некий источник попадает в те же частоты, которые мы слушаем. И, что удивительно, каждое такое событие имеет отражение в спектре! Гипотетически, – научник пробежался глазами по измеренным данным, – этим источником может быть артефакт. Если просчитать модуляцию, можно попробовать оценить его вклад в спектр…

– Артефакт, э-э, – Сергей почесал затылок, – невидим?

– В привычном понимании да. Невидим, неосязаем, и, возможно, нематериален.

– Это еще как?

– А вы думали, только камушки да органика могут быть носителями информации об аномалии? – Ученый взглянул, прищурившись, на ветерана. – Носителем информации может быть по определению не только физический объект, но и процесс. Сигнал.

Научный сотрудник потряс планшетом.

– Мы наблюдаем распределение вероятностей множества состояний, которые соответствуют определенным событиям. В данном случае резонансным поглощениям энергии на выявленных нами частотах. Сигнал, как известно, связан с событием энергетически, а значит, переданная или запасенная в виде сигнала энергия прямо пропорциональна количеству информации, которое мы можем извлечь!

– А разве мы можем что-то из этого извлечь? – фыркнул Равлик. – Это же просто… помехи.

– Энтропия! – поднял указательный палец доктор. – Количественная мера информации, иными словами. И знаете, почему мы можем говорить о ней лишь в терминах статистики и распределения вероятностей?

Ученый обвел руками полукруг.

– Все это чистейшее проявление хаоса на микромасштабе. Как я уже говорил, наши приборы тоже вступают во взаимодействие с аномальным проявлением. Каждый акт измерения непременно меняет состояния частиц, влияет на ход события, которое мы пытаемся сопоставить с конкретным состоянием. И что получается в итоге?

Равлик махнул Тритию, который, расслышав возгласы ученого, обернулся.

– Помехи, неисключенную погрешность! Таким образом, невозможно измерить что-либо со стопроцентной точностью – неопределенность, царящая в мире частиц, сказывается на наших наблюдениях в макромире, понимаете?

– Прямо как в вашей гипотезе. – Дезертир, подойдя, вручил Чайкину свое устройство.

– Именно! В этом и весь смысл, понимаете? Нащупать эту связь…

– Мы тут закончили? – вздохнул Равлик, поморщившись: в висках уже неприятно кололо. Электромагнитные поля, похоже, вступали во взаимодействие уже с самой нервной системой.

– Думаю, с этой аномалии данных достаточно, – кивнул научник.

Троица не спеша двинулась обратно к лагерю.

– Знаете, по старой традиции первооткрывателям предоставляется возможность давать свои названия, – пыхтел позади Сергея ученый. – Предлагаю выдержать и традицию относительно названий в Зоне – их дают на славянский манер, когда это возможно.

– С таким у меня плохо, – отозвался Тритий, замыкающий отряд.

– Давайте вместе подумаем, как можно емко и во всех красках охарактеризовать то, что мы увидели. Подумайте, это название будет на всех картах аномальных зон!

– «Сварга», – буркнул ведущий, сворачивая на тропку, спускающуюся к берегу.

– Это производное от Сварога? А что означает?

– Понятия не имею. В книжке какой-то видел. Фэнтезийной.

– В принципе, ничего… Чувствуется что-то возвышенное и мощное! Запишу.

На месте сталкеры принялись располагаться для обеденного приема пищи. Вояка уселся подле валунов, подмяв под собой смесь песка и хвойных иголок, склонился над разогретой порцией перловой каши. Равлик разместился ближе к воде у рюкзаков, рассматривая пологие склоны противоположных берегов. Чайкин все это время копался в приборах.

– Алексей, еда стынет, – отвлек доктора Тритий, улыбнулся, указав на контейнер, от которого тянуло мясным.

– Да, да, секунду.

Привалившись немногим позднее рядом с бывшим солдатом, научный сотрудник принялся за съестное вместе с ним.

– Действительно, – ученый умудрялся и жевать, и говорить одновременно, – это что-то новенькое по части аномалий. Совместное действие гравитационных и электромагнитных полей обладает интереснейшей сигнатурой, не присущей таковым по отдельности. Быть может, данные с приборов вовсе не всецело отражают ее… Артефакт, который мы регистрировали, может заключаться как в самом сигнале, так и являться частью чего-то большего.

Равлик, раздумывающий о том, что артефактам необязательно быть «отходами» аномалий, как он раньше считал, невольно прислушался.

– Можно представить себе объект, находящийся, скажем, в другом измерении, скрытом от нас, и вибрирующий на такой частоте, чтобы определенным образом «просачиваться» в наше трехмерное пространство, – продолжал Алексей. – Самое интересное, что топологические дефекты в пространстве-времени могут привести к таким образованиям! Вообразите, как бы мог выглядеть такой артефакт! А какие свойства могли бы у него проявляться…

Нахмурившись, Сергей не сразу осознал, как сжимает рукоять пистолета. Явив тот на солнечный свет, старожил долго вглядывался в ребристые поверхности, изгибы соединений, залепленные грязью, будто стараясь увидеть скрытое от глаз.

Может, все это время ответ находился рядом, но Равлик всячески избегал даже малейшего контакта с ним? Противился чувству, возвращающему его мысленно в тот самый момент в лесу, старался избавиться от него всеми возможными способами… Но оно, как заколдованное, возвращалось и возвращалось.

– Док, – еле слышно позвал сталкер, но Чайкин услышал его.

– Да, Равлик?

– Помнится, вы спрашивали о лесе…

Заинтересовавшись, ученый поднялся, приблизился к старожилу. Все еще терзая себя сомнениями, стоит ли рассказывать обо всем научнику, Сергей судорожно вздохнул.

– Есть одна вещь, – начал было Равлик, но какие-либо пояснения оказались излишни: при виде знакомого уже пистолета брови научного сотрудника полезли наверх, выражая изумление.

Оказавшись на ногах, ветеран протянул ржавое оружие Алексею, выдавил улыбку, не найдя слов, так как с ученым поравнялся Тритий, непонимающе переглянулся сначала с напарником, затем – с Чайкиным.

– Я могу ошибаться, – неуверенно высказался научник, который четко запомнил, как Равлик сбрасывает с