их ногой и «чёрные» притихли. Чтобы правильно понять смысл сказанного, мы активировали переводчики.

— Слушайте меня внимательно, — начал я, — и не говорите потом, что не слышали. Вы наши враги и жалеть вас у нас желания нет. Вы все заслужили петлю без всякого суда. Но, если вы ответите на мои вопросы, то останетесь связанными, но живыми. Будете молчать и упорствовать, умрёте. Итак. Вот ты будешь говорить? — процедил я сквозь зубы, обращаясь я к первому. А он скорчил презрительную гримасу, попытался попасть в меня плевком, но промахнулся. Ну, что ж, он сделал выбор. Я кивнул Болку, и он пихнул клинок сейру в бок между броневыми пластинами. «Чёрный» заорал, скрючился, и из-под него начала растекаться красная лужа. В глазах двух оставшихся сейров появился животный ужас.

— Ты будешь говорить? — ледяным голосом обратился я ко второму.

— Буду, — его голос дрогнул

— Ты будешь говорить? — вопрос к третьему.

— Д-да, д-да, — отчаянно закивал он головой. Этот, с позволения сказать, гвардеец перетрусил до грязных штанов.

— Хорошо. Вопрос первый: где находится ваш центр управления и штаб?

Оба сейра оживились.

— Главная база находится на орбите, — ответил второй.

— На станции, — добавил третий.

— Что это за станция? — продолжил я допрос.

— Долговременная, — разговорился второй. — Находится на орбите уже полсотни циклов, имеет два кольцевых уровня и две посадочные платформы. Рассчитана на пять тысяч обитателей, но, насколько я знаю, теперь там постоянно находится чуть больше полутора тысяч. Руководство экспедиционным корпусом станцию не покидает и на планету спускается редко. Лично я начальство никогда не видел. Четверть состава гарнизонов, охранных и боевых отрядов сменяются раз в половину цикла для отдыха на станции. Один раз в пять циклов приходит большой транспорт с полной сменой боевого и охранного состава. Поговаривают, что на станции имеется портал для перемещения в пределах галактики.

— Как происходит смена состава?

— Поскольку прибывает смена всего состава гвардии, то и менять приходится сразу и быстро весь старый состав, чтобы не задерживать транспортный корабль. По условной команде снимаются все гарнизоны, охранные и боевые отряды. Их на один оборот планеты заменяют местные силы, а на особо важных объектах остаются по жребию или добровольно по три гвардейца. Все сменяющиеся отряды собираются на космодроме, куда прибывают челноки со станции и с транспорта. В несколько рейсов происходит замена состава.

— Когда следующая смена?

— В этом цикле. Меньше, чем через четверть. Может раньше. Начальству виднее.

— Сколько всего сейров на планете?

Второй пожал плечами, развёл руками и отрицательно покачал головой.

— Я знаю, — обрадовался третий, — Среди обитающих на станции полутора тысяч в основном техники, научники, операторы, персонал, хотя и гвардейцев немало, я думаю сотни три из числа постоянной стражи и отдыхающей смены. На станции работает мой родич, от него и знаю. На планете несёт службу ровно тысяча, столько перевозит большой транспортный корабль. Размещены в пяти гарнизонах, на двух рудниках, на заводах переработки и в десятке боевых отрядов.

— Какова орбита станции?

— Орбита стационарная. Станция постоянно висит над космодромом. Так удобнее доставлять грузы и войска.

Связав пленных по рукам и ногам, мы положили их в ближайшем уцелевшем помещении. Их сведения оказались настолько важными и серьёзными, что совещание затянулось. Наспорившись до хрипоты, решили что для проникновения на орбитальную станцию нужен хороший план, поскольку штурмом нашей хлипкой команде её не взять. Нам неизвестен её потенциал, защита и возможности. К тому же загадочным было её истинное назначение, ведь для накопления и хранения бербона не требовалось сооружать такую громадину. Решили разобраться на месте. Легко сказать: разобраться. Пятеро против полутора тысяч, это даже не смешно. Подумали. Ещё подумали. И согласились с Отилой, что в этой ситуации наглость — второе счастье. А я бы ещё добавил — двоюродная сестра удачи. А посему решили действовать прямолинейно, дерзко и внезапно: открыто проникнуть на станцию, затем добраться до центра управления, захватить руководство и вытрясти из него важную информацию. Ведь что-то же они там скрывают. В случае удачи решили принудить руководство передать приказ на планету о досрочной смене всего личного состава, чтобы гвардия собралась на космодроме. А потом уничтожить всю свору разом. Кроме этого Болк и Элна решительно настояли на конфискации скопившегося бербона и здесь и на станции. Против конфискации никто не возражал. Трофеи — дело святое.

Сказать по правде, для меня этот странный элемент до сих пор оставался полной абстракцией. Сами посудите, мало ли разных элементов в периодической таблице, и какое нам до них дело? Однако, пока мы пешим ходом добирались до подземного хранилища, Элна кратко, но толково объяснила в чём смысл и ценность этого вещества.

Оказывается этот сверхтяжёлый элемент был известен в галактике с незапамятных времён. Вопреки представлениям земных учёных, за длинной чередой нестабильных короткоживущих радиоактивных элементов существовало «окошко», в котором находился этот самый бербон, стабильный и не радиоактивный элемент с порядковым номером 160 и атомным весом 320. Его главным свойством оказалась запредельная энергоёмкость в миллионы раз превышающая энергетику урана, плутония и иже с ними. По той же причине критическая масса бербона так искажала пространство-время, что при подаче достаточного количества внешней энергии и при направленном воздействии сильного магнитного поля возникали каналы пространственного перехода. Оба эти уникальные свойства бербона и лежали в основе устройства всех здешних аппаратов, оружия и защиты, а также двигателей вплоть до гигантских космических рейдеров. Единственным и главным недостатком бербона была его чрезвычайная редкость и рассеянное залегание на планетах, обладающих магнитосферой и определённым составом элементов. Например, чтобы получить килограмм бербона нужно переработать миллион тонн породы. Более того, для длительного хранения требовалось постоянное магнитное поле и атмосфера инертного газа.

Пока мы пробирались по проходам и помещениям, к нам по связи присоединился Кен, аппарат которого по-прежнему стоял во дворе рядом со «скатом». По понятным причинам он больше всех предвкушал добычу и оставаться в стороне было выше его сил. Я будто видел, как от возможности на халяву пополнить запас энергии он потирал руки. Хотя, какие руки могут быть у аппарата. Усмехнувшись, я из любопытства спросил:

— Интересуюсь, Кен, сколько бербона нужно для работы твоего аппарата?

— Когда он сошёл со стапеля и его запустили в эксплуатацию, на борту имелось ровно пять долей, это примерно пять ваших граммов. Сейчас осталось чуть больше трёх долей, — гордо ответил мой металлический приятель.

Ответ меня удивил и даже, не побоюсь этого слова, поразил.

— И на сколько хватает одной заправки? — продолжил я расспрос, не на шутку заинтересовавшись практической стороной этой проблемы.

— При умеренной нагрузке, без избыточного расхода