Шрифт:
Закладка:
Через несколько минут, протискиваясь сквозь толпу, я вспотела и покрылась пылью, но наконец добралась до начала очереди. Однако массивные двери цвета солнца преграждали стражи в зеленых тюрбанах. Один протянул руку, не давая мне войти.
– Назад, – сказал он. – Это тебе не базар, а самое священное место на земле. Жди в очереди, как все остальные.
– Кева здесь?
– Кева? – он поднял брови. – Хм, наверное. Обычно в это время он здесь.
– Мне нужно повидаться с ним. Пожалуйста.
Он хмыкнул:
– Маг ни с кем не встречается. И не выслушивает просьбы.
Мне нужно было что-то придумать, чтобы войти, лишь бы они не отправили меня в конец мерзкой очереди.
– Я… я… я его дочь!
Надеюсь, у него есть дочь.
– Кева упоминал свою дочь, – вступил в разговор второй страж. – И что сильно по ней скучает.
– Это я! Я так давно не видала отца. Пожалуйста, впустите меня!
– Конечно, – хором ответили они.
Они посторонились и объяснили, где его искать. Найти какую-то комнату позади гробницы, пройти дальше по коридору и вниз на три пролета, завернуть за угол, потом еще один коридор, мимо кухни и… Я уже успела забыть остальное!
Если бы я уже не выбилась из сил, протискиваясь сквозь очередь, то задохнулась бы при виде храма. У алтаря стояли тысячи свечей. Стены покрывала парамейская вязь, сверкающая в их сиянии. Каждый клочок был занят молящимися, мужчины и женщины даже не разделялись. Они пели в унисон, низкими и строгими голосами. Как печально, что я вошла в святое место с помощью лжи.
Я побрела в коридор за гробницей. Когда я прошла через дверь и вниз по лестнице, меня с подозрением оглядели мужчины в шерстяных плащах, похожих на те, что носили члены ордена святого Джамшида в Кандбаджаре. Вероятно, они постились и не хотели говорить или прикасаться к женщине. Может, сегодня день рождения какого-то святого, а я позабыла? Святых так много, а в детстве меня не учили в них верить. У каждого был храм, свой день и отдельная молитва, и у нас были разные поводы молиться каждому, хотя эти святые уже находились в Барзахе, куда попадают души после смерти. Был даже святой по имени Смерть, он всегда приводил меня в ужас.
Все было куда проще, когда я жила среди силгизов, мы молились только Потомкам. А точнее, Двенадцати предводителям, хотя я не помнила их имена.
В конце коридора находилась выцветшая желтая дверь, как и объяснил страж. И теперь я стояла перед ней. Там должен быть Кева. Вместо того чтобы постучаться, как воспитанный человек, я приотворила дверь, скользнула внутрь и закрыла ее за собой.
– Мелоди? – сказал человек, сидящий у голой стены. – Мелоди!
Прежде чем я успела опомниться, мой лоб уже прижимался к его подбородку, и Кева обхватил меня руками.
– Доченька, я знал, что Лат тебя вернет, – сказал он по-сирмянски. – Что с твоим глазом?
Я высвободилась из его объятий.
– Нет, я не твоя дочь.
Он печально уставился на меня и отошел в угол, где стоял кувшин с водой. Кева взял его и выплеснул на лицо. Это что, какой-то ритуал?
Потом он снова прислонился к стене и сел.
– Прости. Я уже много дней пощусь. Я принял тебя за другую. Мелоди умерла… О чем я только думал?
Так, значит, его дочь умерла, а я воспользовалась ее именем, чтобы проникнуть внутрь. Какое постыдное совпадение, что он принял меня за нее.
– Дотронувшись до тебя, я прервал свой пост, – сказал он, теперь уже на парамейском с сильным сирмянским акцентом. – И разговаривая с тобой. Значит, нужно отпраздновать и закатить пир.
– А… есть что праздновать?
Он покачал головой и засмеялся:
– Нет.
Смех звучал так нелепо, что я тоже засмеялась.
– Так… кто же ты, странная девушка? – Он повернул голову и сказал в стену: – О Лат, не говори такое, птах.
Неужели этот человек… безумен? И безумец, разговаривающий со стенами, моя единственная надежда?
– Меня зовут Сира, я из Кандбаджара, оборотень вселился в меня, чтобы убить шаха, а возможно, он замышляет и что-то еще ужаснее.
Кева снова посмотрел на стену, где висел дешевый гобелен с блестками, и сказал:
– Ты хуже Ахрийи. – Потом он улыбнулся мне. Прекрасная улыбка на лице красивого мужчины с белокурыми волосами и точеным подбородком. Хотя сейчас у меня не было времени на подобные мысли. – Прошу прощения, Сира. Я разговаривал с джинном.
– В комнате есть джинн?
Я огляделась, не зная, всерьез ли он. Здесь не было ничего, кроме соломенного тюфяка, кучки книг и потрепанного деревянного сундука.
– Он безобиден. Только немножко… назойлив, но… Ладно, не обращай внимания. Ты сказала, что оборотень использовал твое тело, чтобы убить шаха Аланьи. Правильно?
Я кивнула, и заныла рана на шее.
– Мне велели найти тебя. Сказали, что ты можешь помочь. Потому что ты маг.
Он вздохнул как человек, несущий на плечах все мировое бремя.
– Я всего год как маг. И единственное мое достижение за этот год – я выучил парамейский. Но почти не приблизился к фанаа.
– Понятно. – Я вздохнула почти так же тяжко, как и он. – Мне правда нужна твоя помощь.
– Послушай, оборотень – штука серьезная. Я мало о них знаю, кроме того что они из древнего ордена, который уничтожил Селук, когда покорил эту часть света. Они – историческая диковина, и ужасающая. А теперь ты говоришь, что оборотень… воспользовался твоим телом… чтобы убить шаха Аланьи? Я ничего не слышал о смерти шаха Тамаза.
– Потому что это произошло только что. Я не лгу.
– Ладно, предположим, что это правда. Но я не понимаю, чего ты хочешь от меня.
– Кто же еще способен побороть могущественного колдуна, как не другой могущественный колдун?
Он покачал головой:
– Похоже, тебя дезинформировали. Я совсем не могущественный. Я не получил власти ни над одним племенем джиннов, хотя и ношу три маски.
– Не понимаю, что это значит.
– Это значит, что я маг только по названию и совершенно не способен победить оборотня, это уж точно.
Что я могла на это сказать? Только то, что когда-то вложила мне в голову Зедра:
– Ты не узнаешь свою силу, пока не попробуешь.
Он хмыкнул:
– Это милая присказка, чтобы подбадривать детей. Но мы говорим о том, что скрывается за пологом. О том, что рождено из запретных звезд. О существах столь древних и злобных, что.
Он умолк и поежился, а потом сжал ладонь, чтобы успокоиться. Быть может, это от