— Доброй ночи ваше сиятельство! — встав, поприветствовал его Несвицкий. — Я Николай Михайлович Несвицкий.

— Якуб Ахметович Акчурин, — гость пожал ему руку. — Но я не князь. Простолюдины мы.

— Брось, Яша! — сморщился Касаткин-Ростовской. — Не заводи.

— Отчего же? — Акчурин сел напротив Николая. — Кругом сплошные благородия с сиятельствами, а я простой майор, тому ж еще татарин. Пусть гость твой знает.

Он улыбнулся. Теперь Несвицкий рассмотрел восточные черты лица Акчурина. Выдающиеся скулы, миндалевидный разрез глаз. Зубы мелкие, чуть желтоватые.

— Яша — волхв четвертого разряда и мой начальник, — сообщил Касаткин-Ростовской.

— А ты подчиненный, хренового разряда, — сказал Акчурин. — Коли разбудил начальника средь ночи и приволок к себе, то сперва коньяком угости. Потом и дело будет.

— Сейчас!

Князь взял бутылку и наполнил бокал до краев. Акчурин выпил коньяк словно воду, крякнул и протянул бокал хозяину:

— Еще!

Князь подчинился.

— Вам вера пить не запрещает? — поинтересовался Несвицкий, впечатленный этим представлением.

— Мне — нет! — сказал Акчурин и вновь опорожнил бокал. Поставил его на стол и ткнул пальцем в потолок. — Над нами крыша, а под ней Аллах не видит.

«Удобная религия!» — подумал Николай. А Акчурин тем временем достал сигару из коробки, стоявшей на столе, отгрыз и сплюнул кончик на пол. После прикурил от огонька, который вдруг возник над его толстым пальцем.

— Что скажешь, Яша? — не удержался князь.

— А что тут говорить? — Акчурин пыхнул дымом. — Он не Оболенский. Годами младше, лицо другое, ростом меньше. Леша-то здоровенный, словно лось.

— Тогда откуда он?

— Не знаю, — Акчурин посмотрел на Николая. — Гм! Что-то есть… Николай Иванович Несвицкий вам не родня? — спросил.

— Не знаю, — Николай пожал плечами. — Я рос в детдоме. Кто и зачем меня туда отдал, не в курсе. А кто этот Несвицкий?

— Вице-адмирал и сильнейший волхв империи, — сказал Касаткин-Ростовский.

— А еще советник императора и мой наставник, — сообщил Акчурин.

— Сомневаюсь, что я ему родня, — пожал плечами Николай. — Скорей всего, однофамилец.

— Может быть и так, — кивнул Акчурин. Он встал и ткнул сигарой в князя. — Чтоб больше не будил! Мне в семь вставать.

Сунув сигару снова в рот, он удалился, пыхнув дымом на прощанье.

— Что это было? — Несвицкий посмотрел на князя.

— Понимаешь… — Касаткин-Ростовской смутился. — Была одна история с японцами…

Рассказав Несвицкому о сражении на Кунашире, князь вздохнул:

— Никто теперь знает, где тот поручик. Говорили, что он уехал за границу, но это вряд ли: зачем японцам подставляться? Его бы разыскали и убили. А вот сюда, в республику, он мог поехать. Я уверен, что ты из родовых. Ешь, как аристократ, знаешь, как курить сигары, разбираешься в хорошем кофе. Умеешь воевать. Вот и подумал… Яша учился вместе с Оболенским, но он тебя не опознал.

— Извини, что огорчил, — развел руками Николай.

— Ерунда! — князь махнул рукой. — Я рад, что свел с тобой знакомство.

— И я, — сказал Несвицкий.

— Завидую тебе! — Касаткин-Ростовской вздохнул. — Ты меня моложе, а уже Георгиевский кавалер. Воевал, а мы только над передком летаем, фотографируя позиции противника. За это орден не дадут.

— Славы в вас стреляют?

— Пытались, но их окоротили. Мы летаем с рациями и наводим артиллерию на слишком борзых. Бывало, вызывали вертолеты. И все, затихли, хоть по головам ходи. Скучно. Слушай, Николай, если вдруг представится возможность, возьми меня на дело!

— Так я при госпитале.

— Ну, мало ли.

— Хорошо! — пообещал Несвицкий, не желая огорчать хозяина.

— Спасибо! — князь заулыбался. — У тебя есть женщина?

— Подруга, — подтвердил Несвицкий. — Живем в одной квартире.

— Красивая?

— Как сказочная фея.

— Счастливчик! — князь опять вздохнул. — Где познакомились?

— В госпитале. Марина — врач, заведующая детским отделением. Там, к слову, незамужних женщин много. И девушек полно.

— Везет же некоторым! — пригорюнился Касаткин-Ростовской.

— А в чем беда? — спросил Несвицкий.

— С женщинами плохо, — пожаловался князь. — За пределы части нас отпускают только днем. Вечерами комендантский час, патруль задержит — сообщит командованию.

— Разве для волхва это проблема? — улыбнулся Николай. — Пускай попробуют поймать. Взлетел — и до свидания.

— Да я б летал к подруге, — сказал Касаткин-Ростовский, — но где ее найти? На улицах знакомиться? Еще не так поймут. Нам категорически запрещено к кому-то приставать. Пожалуется дама — сошлют в империю. И не солидно князю цепляться к женщине на улице. Балов здесь не дают, а в ресторанах дамы появляются только в сопровождении мужчин.

— А если сделать так, — подумав, предложил Несвицкий. — Офицеры экспедиционного корпуса навестят наш госпиталь. Привезут лекарства, подарки для детей. Так сказать, для укрепления союзнических связей. Начальник госпиталя не окажется в долгу. Накроет стол, а намекну — устроит танцы с участием незадействованного на службе персонала. Отдохнете и с девушками познакомитесь. Дальше — как договоритесь.

— Николай — ты гений! — воскликнул князь. — Завтра же пойду к заместителю командующего корпусом по воспитательной работе. Могу сослаться на тебя?

— Конечно. Я оставлю номер телефона. Звони!

… Князь вышел провожать его во двор. Несвицкий пожал ему руку и натянул на голову балаклаву.

— Какая маска любопытная! — заинтересовался князь.

— Лицо не мерзнет и не белеет в темноте, — сказал Несвицкий. — Для полетов ночью лучше не придумать.

— Где взять такую?

— Продается в магазинах, где называется шлемом для занятий зимним спортом. Стоит три ефимка.

— Обязательно куплю! — обрадовался князь. — До скорой встречи, Николай!

— Увидимся! — кивнул Несвицкий и взмыл в ночное небо.