всех довёл, а тут – такой шанс выпал! Отец на иголках из-за министра завтрашнего, значит, самое время выкинуть очередной номер! Это исключительно в его манере!

– В его, согласен. – Адам тронул очки. – Если учесть, что Тео – единственный из студентов, кто действительно мог знать о существовании креста. Уверен, он бывал здесь не раз до поступления.

– Хиксли понятия не имеет, какой бесовской натурой обладал Тео. Оттого выдумывает «символы трагедии». А всё куда проще!

– Но есть одно «но», – притушил мой пыл Адам. – Что бы там ни планировал Тео, убит он был на этом самом кресте. Следы в лесу указывают, что крест нёс один человек. Подумай, Макс, захоти Тео сотворить какую-то глупость с крестом, стал бы он тащить его в одиночку, если даже стопку листов из подсобки принести не в состоянии?

– Гарри… – буркнул я, соображая.

– Вот именно. Тео непременно тащил бы крест с Гарри. Или заставил бы Гарри тащить эту неподъёмную тяжесть. Однако я не думаю, что для этой миссии Гарри стал бы красть рясу Робина. Ведь ясно одно: ряса нужна была для маскировки, чтобы такие случайные зеваки, как Джо, не смогли опознать рядом с Тео человека, который, безусловно, и был убийцей.

Я пнул воздух и мысленно позлился из-за того, как в очередной раз Адам с лёгкостью отбросил мои дельные объяснения, указав на их тотальную невозможность.

Мы спустились на первый этаж, и я успел спросить лишь «тогда кто…», как из-за угла, словно поджидая нас, вынырнул Дарт.

– Что вы здесь делаете? – прозвучало строже привычного.

Я остолбенел, не успев переключиться.

– Спешим на занятия, сэр, – ответил Адам. – У Макса случился запоздалый шок от происшедшего, ведь это он обнаружил тело. Особый случай расстройства приспособляемости. Вы, разумеется, в курсе, что эти симптомы необходимо наблюдать и при первых же проявлениях шока обязательно принимать транквилизаторы.

Я поспешил изобразить на физиономии суицидальные намерения. Дарт, кажется, поверил. Его напряжённое лицо слегка расслабилось.

– Мы ходили в медпункт, – понесло меня.

И по мрачному вороньему выражению лица Дарта я понял, что дал маху. Медпункт – в другом крыле.

– Но там лекарства не нашлось, – подхватил как ни в чём не бывало Адам, поправляя очки. – У меня, слава богу, были таблетки валерьяны.

Дарт уже не спешил оттаивать, только дал нам пройти. Мы отправились в аудиторию, где повторили преподавателю только что сварганенную небылицу, чтобы оправдать своё отсутствие. И Дарта, и преподавателя биологии устраивало объяснение Адама. Оба считали, что раз я – не англичанин, а шотландец, то непременно позволю себе непозволительные эмоции. Про иностранца Адама что и говорить!

На обед в столовой подавали сырный суп с крапивой. Парни вели себя сдержанно. Даже непривычно было без традиционной болтовни ни о чём, но особенно – без выходок Тео.

Я проносил поднос с пустой тарелкой мимо преподавательского стола, когда услышал голос Секвойи. Он сидел вместе с Поттегрю и тренером Горденом, возбуждённо рассказывая что-то про полицию. Я притормозил и сел спиной к Секвойе за опустевший стол по соседству.

– Ну а что я должен был им ещё рассказать? Это ведь правда, больше я ничегошеньки не видел!

– Сблевать мне червями, Секвойя, ты не мог нормально взглянуть под капюшон этому типу? – с досады хлопнул ладонью по колену Горден.

– Не мог я, понимаешь? Как бы я мог? Я только выглянул из павильона, из бокового входа, подышать хотел, а он в этот момент из леса вынырнул…

– Дерьмо ты гальюнное, опять поди наклюкался! Как пить дать, под деревом лежал и досасывал сидр!

– Ни в коем случае! – возмутился Секвойя. – Я только закончил уборку за кулисами. Вышел на свежий воздух…

– А почему перегаром-то тянет? Или это от тебя, педик? – повернулся Горден к сидящему рядом Поттегрю.

– Мне ещё сегодня спектакль показывать перед министром, не забывай, – возразил Поттегрю. – Серьёзно, Секвойя, почему ты решил, что это был отец Лерри?

– Ну, как почему? Во-первых, эта ряса. Невольно у меня сразу ассоциация со священнослужителем возникла. Хотя он больше на лесное привидение в полумраке походил…

– Значит, накачался-таки! – победно заявил Горден.

– А во-вторых, походка, – поспешно продолжил Секвойя. – Лерри после ранения немного больше на правую ногу опирается. Ну, мне показалось, что этот субъект как-то похоже двигался. И когда он мимо меня проходил, я сказал: «Добрый вечер, падре», а он кивнул в ответ и пошёл дальше. Ну, а потом я уже кровь заметил на рукаве. На предплечье, куда в Робина стреляли.

– Потому что это была та самая ряса Робина, швабру твою в зад тебе! – доходчиво объяснил Горден.

– А-а, вон оно что.

– Погоди, – встрял Поттегрю. – Говоришь, ты у павильона стоял.

– Да, стоял, – важно отозвался Секвойя.

– Ну так как он мог мимо тебя пройти-то? Ты же у павильона стоял, а это добрых ярдов тридцать от леса! Как ты мог с ним говорить? Как ты мог вообще видеть походку?

Секвойя замер.

– Под деревом, собака, валялся! – воскликнул Горден. – Сказал же!

– У меня тяжёлый период, – пробормотал Секвойя.

– А мимо тебя кто-то из парней моих, значит, прошёл. Кто-то из этих сопливых педиков покуражиться решил? Ну я кожу с их яиц на дыни пущу, задницы их на теннисную сетку порву! Отмуштрую так, чтоб каждый знал, как развлекаться на моей территории! – раскатистый бас тренера резко перешёл в ученический шёпот. – Тихо, Кочински идёт!

Я повернул голову к дверям, куда только что вошёл Милек Кочински. Его слабые руки тянулись к земле, ноги еле волоклись. На лице – серый отпечаток пустоты. Он и был теперь тем самым привидением, безучастно сновавшим по сумрачным коридорам, думал я. По образу, разумеется, а не по факту.

Кочински сел на привычное своё место. Кухарка заботливо поставила перед ним тарелку супа с крапивой. Он долго глядел на пар, а затем уставился на плавающие в тарелке зелёные ошмётки.

– Кажется, я не смогу… – спустя минуту сказал он, после чего встал и вышел.

– В чём только дух держится, – вздохнул Поттегрю.

– Ему надо поесть, обязательно, – сказал Секвойя.

Горден покачал головой.

– Кишки мне в глотку, кто же сотворил с его сыном такое?

Глава 16

Убийца обитает в Роданфорде

Вошедший в столовую Дарт возвестил, что министр прибудет через три часа. Поттегрю поднажал с едой. Мы похватали рюкзаки, собираясь уносить ноги, пока нас опять не загнали в павильон.

Дарт присел на край скамьи.

– Не раньше без четверти десять и не позже четверти одиннадцатого…

Мы притормозили у питьевого фонтанчика.

– Чтоб мне сдохнуть! – возвестил густой бас Гордена.

– Два патологоанатома дают