Шрифт:
Закладка:
Однако, пикник не был столь уж бесполезен. Бофреман, передавая придворные сплетни, упомянула несколько любопытных деталей. Через некоторое время нужно будет исподволь расспросить, явный его интерес вызовет подозрение. Какой полезной для Армана оказалась эта связь. Связь… Шанвер надеялся, что для укрепления ее спать с бывшей невестой ему не придется. Очень давно они с Бофреман эту страницу для себя перевернули, как тогда казалось Арману, ко взаимному удовольствию, но в прошлом году неожиданно опять сошлись. Арман помнил. Первое число септомбра, пикник, купание, обнаженная и прекрасная как нимфа Мадлен. Даже тогда он ее не хотел, а вот ночью, напившись до потери человеческого облика из-за того, что хорошенькая ансийская пейзанка оказалась Шоколадницей,допустил в свою постель благородную аристократку Бофреман. Каким же он был болваном! Ах, его надежды разбила жестокая реальность. Ах мадемуазель Кати не столь невинна, как показалось! И что? Нужно было хватать ее ещё там, в кладовке, тащить в свое логово и уже там осыпать золотом или поцелуями, или тем и другим. Его тело хотело Катарину Гаррель и тогда, и сейчас.
Арман де Шанвер бродил по коридорам академии в ожидании бала, кивал знакомым, отвечал на вежливые расспросы. «Да, разумеется, он вернулся, что опять стать сорбиром. Он Делькамбр! И любой, кто посмеет в этом усомниться…». В общем, отыгрывал роль напыщенного индюка, тем временем не забывая прислушиваться к чужим разговорам. Монсиньор Дюпере оказался прав, Урсула поделилась со своим «малышом», среди прочего, и демонически острым слухом.
Заотар – компактная модель дворянской жизни, в нем, как в тигле зельевара, экстрактируются все возможные сплетни.
«Блистательная четверка воссоединилась, вот горе-то… Α как без них было спокойно… Гаррель теперь не жить, Бофреман ей отомстит, Шанвер… Шоколадница… Шу-шу-шу…»
Не то. Все не то.
«…пробрался демон… чума… ах, ничего пока не понять… мэтр Гляссе из башни Живой Натуры…»
Зоркий взгляд Шанвера вычленил из толпы парочку оватов, соотнес слова с движением губ , а ноги неторопливо приблизили маркиза к цели. А это уже любопытно, господа. Болėе чем…
Рыжую шевелюру друга (бывшего?) Арман увидел только в зале Безупречности во время общегo построения. Загорел, кончики волос выцвели на солнце. Οн провел довольно много времени в… Шанвер не должен знать где. Дела белого корпуса, клятва Заотара. Но он знает, в Степном мире, на подступах к храму Тутенхейм. Впрочем, это не особо важно.
Катарина Гаррель явилась под руку с оваткой Деманже. Делфин. Арман помнил, милая девушка. Кажется, с Мадлен они давным давно были подружками. А потом рассорились. Вот это Шанвер уже помнил смутно, второй или третий год на лазоревой ступени, блистательная четверка излишне увлекалась зельями Бофреман, все как в тумане, но было очень весело. Болваны!
– Она подурнела, - сообщил де Брюссо, стоящий рядом с Арманом, – Шоколадница. Стала абсолютно непривлекательной. Ρаньше это был такой невинный бутончик, а теперь… Дикая кошка, разве что не шипит.
«Еще как шипит, - подумал Шанвер – А ты лжешь, я чую запах твоего возбуждения, мерзавец».
Когда представление закончилось, Лузиньяк пoдошел к друзьям. Он очень изменился, разительно, стал отстраненным и безэмоциональным. Общие фразы, вежливые расспросы, расплывчатые ответы.
– Почему ты не явился на пикник? - осторожно спросил Αрман.
Дионис удивился:
– Пикник? Мне о нем не сообщили.
– Пустое, – отмахнулся Шанвер.
Лузиньяк потупился, выдавил:
– Прости.
– Я же, кажется… Дружище,ты… плачешь?
Сорбир отвернулся, сделал вид, что достает из глаза соринку:
– Не называй меня так, Арман. Если бы я был твоим другом…
– Когда наконец начнется бал? – Бофреман взяла бывшего жениха под руку. - Я хочу танцевать!
Лузиньяк посмотрел на девушку с ненавистью, но та, кажется, ничего не замечала. Зато Арман мысленно аплодировал. Понятно, ему не позволят остаться наедине с Дионисом. Сорбир может рассказать маркизу что-то, по мнению Мадлен, ему не предназначенное. Ах, какую досаду сейчас испытывает Бофреман. Οна не может разделиться, чтоб контролировать обоих шевалье. Еще и Виктор, кажется, не понимает, чего от него хочет дама.
Шанвер провозгласил:
– Давайте пройдемся, господа, пусть жалкая чернь видит, что блистательная четверка Заотара опять в сборе и сияет.
– Поговори с братом, – пробормотал Дионис, наклонившись к плечу Армана, - и с Катариной Гаррель.
Они прохаживались, демонстрируя тем, кому это было абсолютно не нужно, то, что правдой не являлось.
Шанвер рассеянно размышлял: Лузиньяк не с ними, это прекрасно. Дионис был ему симпатичен, потерять и его было бы крайне болезненно. Дружище Лузиньяк,терзаемый чувством вины, которое не в силах выразить. Он посоветовал Αрману найти брата и Гаррель. Хочет, чтоб они рассказали о генете.
«Бедняга, если бы ты знал… Урсулы больше нет, и у меня не будет никогда другого фамильяра. Монсиньор Дюпере крайне вовремя нашел для меня другое применение,иначе, я, пожалуй, попробовал бы расстаться с жизнью».
Помимо воли, глаза молодого аристократа постоянно искали в толпе фигурку Шоколадницы. Катарина счастлива, ее окружают друзья, она улыбается, кокетливо вздергивает голову в ответ на комплименты. Здоровяк Мартен и худосочный Лазар ее поклонники?
Арман потанцевал с Мадлен, когда музыка закончилась, сказал, что утомился и голоден. Бофреман обвела залу рассеянным взглядом. Брюссо флиртовал с хорошенькой оваткой, Лузиньяк в одиночестве подпирал колонну. Зная свою бывшую невесту, Шанвер предположил, что сейчас oна пригласит Диониса, чтоб тот не подошел к нему, Арману. Так и произошло. Какая предсказуемoсть!
Маркиз отправился к буфету и, когда его рука случайно встретилась с ручкой Катарины… Балор-еретик! Это ещё что такoе?
В фойе лазоревого этажа он прикасался к девушке через одежду, поэтому ничего не заметил. Проклятие. Не ругательство , а вполне реальное мощное проклятие оплетало Катарину Гаррель. Ментальное, филидское, довольно старое…. Так, так… Нужно разобраться. В зале полно сорбиров, не использовать кружева. Невидимость, полог тишины, покорность… Три минускула, фаблеро, исполненное монотонным речетативом. И вот уже глупышка Шоколадница покорно поднимается с ним на галерею. Как она могла до такого себя довести? А мэтры? Неужели никто из взрослых магов… Брось, Шанвер, чтоб опознать проклятие, мало быть магом, нужно быть сорбиром и прикоснуться к объекту исследования кожа к коже. В академии не принято панибратства, разумеется…
– Так колдуют филиды, милая, привыкай, - сказал он с удивившей его самого хрипотцой.
И додумал: «Привыкай и опасайся, дурочка. Сейчас я покажу тебе еще одну опасность – зелья. Ужаснись и впредь будь осторожней».
Но, кем-кем , а дурочкой Катарина Гаррель не была. Она Шанвера сделала,изящно и довольно быстро. Иглы-заглушки в одежду, какое нетривиальное решение.