умоляющий взгляд, но он не заметил, потому что встревоженно смотрел на Джарена, так что Кива обернулась к Эшлин. Принцесса перехватила ее взгляд, слегка кивнула и шагнула вперед, оказавшись перед Тором.

– Торелл Корентин, я – Эшлин Валлентис.

– Я знаю, кто вы, генерал, – ответил он.

Его изумрудный взор был спокоен и полон уважения, и это, казалось, сбило Эшлин с толку. Но она взяла себя в руки и сказала:

– Нужно быть или очень смелым, или очень глупым, чтобы вот так сдаться. Тебя разыскивают за измену, и наказание за это – пожизненное заключение в Залиндов.

Кива вздрогнула, а все взоры обратились на нее – включая ледяной взгляд Джарена.

– Учитывая, что мы прямо оттуда, – протянула Креста, милосердно отвлекая всех от Кивы, – было бы крайне досадно тут же вернуться обратно.

Кива с благодарностью взглянула на нее, на что рыжая только закатила глаза, словно напоминая, что спасать Киву уже вошло в досадную привычку, тем более что спасать ее приходилось еще и от самой Кивы.

Эшлин с прищуром взглянула на бывшую заключенную:

– Мы не встречались раньше? Где-то я тебя видела.

Креста пожала плечами, насколько позволили веревки.

– Не ты меня пять лет назад арестовала? – Эшлин покачала головой, и Креста сказала: – Ну тогда вряд ли, если ты, конечно, не забегала к нам на День Семьи. Может, выпили с тобой чайку с печеньками.

Кива чуть не прыснула, только представив себе День Семьи в Залиндове.

Эшлин поджала губы и вернулась к Тореллу.

– Вы явились, понимая, что мы…

– А нельзя побыстрее? – перебила ее Креста, ерзая на стуле. – Всю жопу отсидела.

Она мотнула головой на Киву:

– Вы уже в курсе, что мы пришли ради нее. Само собой, мы понятия не имели, что она окажется тут, нам просто повезло. Но раз все в сборе, давайте не будем тратить время на угрозы и перейдем к вопросам?

И Креста продолжила, не дав никому ответить:

– Давайте я помогу. Этот вот, – в этот раз она кивнула на Торелла, – лежал в отключке все время, пока их сестрица буянила во дворце.

Ореховые глаза поймали взгляд Джарена, и Креста с беспощадной прямотой добавила:

– Ну, знаете, тем вечером, когда ты просрал и трон, и магию. – Она присвистнула: – Ну и денек у тебя выдался.

– Креста! – едва сумела прошипеть Кива.

– Что? – Креста прикинулась невинной овечкой. – Все знают, что случилось. Боги, да ты целыми неделями трещала про это в Залиндове. Ни разу не видела, чтобы кто-нибудь раскисал до такой степени, а это о многом говорит, учитывая, где мы сидели.

Из комнаты будто откачали весь воздух. Кива зажмурилась, боясь того, что могло – или не могло – ее ждать, но тут ощутила прикосновение к руке, открыла глаза и увидела перед собой побледневшее лицо Кэлдона.

– Ты снова оказалась в Залиндове? – хрипло, неверяще спросил он.

Креста фыркнула:

– А ты думал, где ее носило? Она над вами так тряслась, а ты правда решил, что она по своей воле отошла в сторонку, не пытаясь ничего исправить? – Она снова фыркнула. – Правда считаешь, что она не прибежала бы вот к нему?

Она снова всадила в Джарена яростный взгляд, и Кива, не удержавшись, посмотрела следом. Джарен стоял, помертвев, лицо его ничего не выражало, но глаза…

В них полыхало пламя.

Предательское сердце с надеждой трепыхнулось, но тут он моргнул, и что бы он ни почувствовал, услышав про Залиндов, оно испарилось так же стремительно, как и пришло.

– Но сделать она ничего не могла, – каждое слово Кресты падало гирей. – Смотритель Рук на этот раз определил ее в тоннели…

Джарен дернулся, и глаза Кивы вновь метнулись к нему, но он снова застыл прежде, чем она разобралась, мерещится ей или нет.

– …ну, и когда ее привезли, она загибалась от…

– КРЕСТА! – наконец завопила Кива.

Все взгляды вновь обратились на нее, включая Джарена, и ее захлестнула волна отчаянной паники. Нельзя, чтобы он узнал про ангельскую пыль: Кива опасалась, что после всего, что творила с ним мать под этими наркотиками, у него лишь появится еще один повод ее ненавидеть. Пусть зависимость случилась и не по ее воле, но она все еще помнила, как в самый темный час умоляла Кресту дать ей еще. Киву душил стыд, и она не вынесла бы, узнай он об этом. И не только он, но и все остальные. Так что, откашлявшись, она произнесла:

– Все уже хорошо, вот она я, правда? Да, посидела немножко в Залиндове. Но выбралась же.

Она подняла ладони, будто доказывая, что с ней не случилось ничего непоправимого – по крайней мере, физически. Что же до шрамов на душе… Эту ношу ей оставалось нести в одиночестве.

– Как же мы прошляпили? – с заметным ужасом спросил Кэлдон.

Кива хотела заверить его, что он ничего не смог бы поделать, но Креста успела первой:

– Зулика и Миррин тайком вывезли ее из Валлении. Они понимали, что она попытается вам помочь, и хотели убрать ее с дороги. – Бывшая заключенная не упомянула, в каком состоянии привезли Киву: очевидно, заметила реакцию на предыдущую попытку и плавно вернулась к своему рассказу. – Это все случилось сразу после маскарада, но когда на следующий день очнулся Торелл, то…

– Может быть, пусть он сам расскажет за себя? – легко прервала ее Эшлин, переведя взгляд серебристых глаз на Тора. – Хотелось бы послушать его версию.

Тор выпрямился на стуле.

– После нападения я очнулся в…

– Какого нападения? – прервала его Эшлин.

– Мирравенского, – ответил вместо Торелла Кэлдон. – Они похитили Киву, чтобы шантажировать Джарена.

Судя по лицу Эшлин, у нее возникло еще больше вопросов, но Кэлдон махнул Тореллу, чтобы тот продолжал.

– Сперва все было как в тумане, но Рессинда – моя подруга и заместительница – все мне напомнила, – сказал Торелл, обратившись взором в прошлое. – Мне воткнули нож в сердце, но не мирравенцы, а Зулика.

Он поднял глаза на Киву и посмотрел на нее затравленным взглядом.

– Она меня чуть не убила. А ты спасла.

Это внезапное упоминание целительского дара Кивы было деликатным, как слон в посудной лавке.

– Ресс рассказала, что случилось во дворце, – вернулся к своей истории Тор. – Она никогда не доверяла Зулике, так что как только узнала о перевороте, забрала нас с Типпом из убежища повстанцев в свою тайную квартиру в городе, пока мы оба оставались без сознания.

– Кто этот Типп, про которого все толкуют? – буркнула Эшлин.

– Невыносимо радостный ребенок, – со скукой в голосе ответила Креста. – Был Киве считай что младшим братом, пока не узнал, что