– Прости, – хрипло сказала она. – Я просто… Я думала, ты… Я не знала, вдруг… А тут ты…

– Да я понял, – прервал ее Кэлдон. – И честно, я рассчитывал взять с тебя по полной. Но ты стояла тут такая несчастная, с щенячьими глазками, будто земную твердь на плечах держишь. Невозможно было и дальше заставлять тебя страдать.

Кива с великим трудом не разревелась вновь.

– Я боялась, ты меня возненавидишь. Как Дж-джарен. – На его имени она запнулась, будто в горло вонзили нож.

– Джарен тебя не ненавидит.

Кива зажмурилась, мечтая, чтобы так и было, но вспомнила его яростный взгляд. То, как он прошел мимо. Как даже не взглянул на нее.

– Ненавидит.

– Ладно, может быть, самую малость, – признал Кэлдон, и нож вонзился глубже. – Но в основном он ненавидит себя.

От таких признаний Кива вновь распахнула глаза.

– Что? – охнула она.

– Он злится, что доверился тебе, – с серьезным видом сказал Кэлдон. – Злится, что влюбился в тебя. Злится на все, что случилось, но винит в этом преимущественно себя самого. Больше, чем тебя.

«Он злится, что влюбился в тебя».

Эти слова ножом резанули по сердцу, да так, что Кэлдон увидел это по ее лицу и мягко сказал:

– Придется потрудиться, персик. Врать не буду.

Кива сглотнула:

– Знаю.

– Но есть и хорошие новости, – продолжал Кэлдон, и Кива подняла на него взгляд, не зная, осмелиться ли на какую-то надежду. – Последние два с половиной месяца я рассказывал ему про… про твои отношения с семьей. Не могу гарантировать, что это сильно помогло, но я объяснил все, что знал, в том числе как ты говорила Зулике, что не хочешь иметь дела с повстанцами.

Кива поковыряла носком землю.

– Но я все равно рассказала ей все, что нужно, чтобы…

– Ошибки у тебя были, никто и не отрицает, – прервал ее Кэлдон. – И за них ты еще поплатишься, поверь мне. Просто… дай ему время. Глубоко в душе он знает, что ты не имеешь отношения к тому вечеру и ничего дурного не хотела. Он придет в себя – рано или поздно.

Он помолчал.

– Если тебе станет легче, он дико разозлился на меня за то, что я не рассказал ему о тебе. Больше месяца злился. – Кэлдон почесал подбородок. – Вообще-то, до сих пор злится. Но хотя бы снова со мной разговаривает, уже неплохо.

Кива поморщилась:

– Прости, это все из-за меня. Я не хотела…

– Хватит уже извиняться, – нахмурился Кэлдон. – Я сам выбрал, что делать, как и ты. Я выбрал поверить тебе, даже понимая, что это может выйти боком. Но, несмотря на это, я не ошибся: ты оказалась ровно таким человеком, как я и предполагал. Я не жалею, что поверил тебе.

Помрачнев, он добавил:

– А вот твоя сестрица…

Кива схватила его за руки и с чувством сказала, глядя в его хмурые глаза:

– Я все исправлю. Обещаю.

Кэлдон сплел с ней пальцы и ответил:

– Мы все исправим. Никакого больше «я». Хватит уже пропадать неизвестно куда на месяцы, слышишь меня? За ту первую неделю я везде обыскался, перевернул всю Валлению с ног на голову, пока не понял, что ты, видимо, покинула город. А потом и нам пришлось…

Он резко умолк, а потом спросил:

– Где, кстати, тебя носило? – И добавил, косо оглядев ее: – И что это за тряпки? Выглядишь как чья-то бабуля.

Он подцепил рюшки ее передника, и она шлепнула его по руке.

– Я…

Кива замялась, осознав, что Кэлдон понятия не имеет о Залиндове. Значит, Креста ничего не сказала – или просто не успела.

Вместо ответа Кива спросила:

– А откуда здесь мой брат и Креста? И почему они связаны?

Кэлдон вздернул золотистые брови:

– Шутишь?

Кива повторила его движение в ожидании ответа.

Принц потрясенно фыркнул и ответил:

– Твой брат – Шакал, генерал мятежных сил. Чего ты от нас ожидала?

– Ты и раньше это знал, но не арестовал его, – подчеркнула Кива. – Вообще-то, при последней встрече он тебе понравился.

Кэлдон усмехнулся – в темноте блеснули белые зубы.

– Уж поверь, это не изменится. – И добавил более серьезно: – Я ничего не мог поделать. Он явился сегодня вечером и сдался солдатам у ворот. Сказал, делайте, что хотите, только помогите найти Киву.

Кива вздрогнула.

– Не успел он назвать свое имя, как его взяли под стражу, и рыжую с ним заодно. – Кэлдон склонил голову набок, в глазах заплясали огоньки. – Креста, так ее зовут? Девчонка просто пожар.

В голосе слышалось такое восхищение, что Кива задумалась: предупредить его насчет Кресты или сам разберется? Решив не отвлекаться от дела, она спросила:

– А почему Торелл пришел за мной сюда?

– Понятия не имею, – ответил Кэлдон. – Мы как раз собирались начать допрос, когда заявились вы. Ты и… – Он стиснул зубы и отвернулся к лесу.

– Эшлин, – мягко закончила за него Кива. – Мне понравилась твоя сестра. Она очень помогла мне за последние пару дней.

Кэлдон ничего не ответил, а Кива не знала, что добавить. Но вдруг поняла: он стоит посреди военного лагеря, в месте, которого он избегал с момента смерти родителей. Равно как он избегал и сестру.

– Зачем ты здесь, Кэлдон? – тихо спросила она. – Мы так далеко от Валлении. Вы с Джареном… Разве вам не нужно туда?

Он громко вздохнул.

– Долгая история. Но если коротко, у Зулики и Миррин не особо получается усидеть на троне даже с Королевской Триадой. По закону они новые королевы Эвалона, но народ… не особо рад смене власти.

Это Кива и так знала. Семью Валлентис любили в народе, особенно Джарена. «Наш принц», звали они его, с нетерпением дожидаясь дня, когда он станет их королем.

– Тетя Ариана и дядя Стеллан оказались в заложниках во дворце, – рассказывал Кэлдон. – И Ориэль. А потом…

Он умолк, явно собираясь с духом, а затем сказал:

– Для дяди Стеллана все это оказалось слишком. В его состоянии… Его болезнь быстро прогрессировала, и он… Он больше не с нами.

Кива беззвучно ахнула, поняв, что король – отец Джарена – умер.

Она знала, каково это – когда умирает твой отец. Невыносимо было думать, что Джарену пришлось пережить еще и это после того, как он все потерял, что ее не было рядом, что она даже не знала.

Откашлявшись, Кэлдон продолжил:

– После этого началась полная разруха, Зулика бросила все силы на нашу поимку – думала, что Эвалон смирится, если увидит, как Джарен склоняется перед ней. Оставаться в Валлении стало слишком опасно, но и уехать было не проще, учитывая