— Ну… — в голосе Руслана послышалась некоторая растерянность, — я ж тебе говорил, что после того, как меня убили, а потом оживили, я стал гораздо лучше видеть. И еще слышать.

— Но меня-то не убивали!

— А ты-то тут при чем?

— Да при том, что я все это вижу не хуже тебя!

— А хрен его знает… Брось ты это, на отдых устроимся, тогда и подумаем. А сейчас дело делать надо. Быстренько тут все осмотреть, если кто враждебный есть — в расход, потом, понятно, пожрать — и на боковую. А во сне можешь порассуждать о том да о сем.

— Ага, поспишь тут, как же! Сейчас ты будешь мужественно сражаться с Черномордом, а я буду на все это восторженно пялиться со стороны, смиренно дожидаясь, пока колдун не разотрет тебя в муку и не возьмется за меня…

— Что-то подсказывает мне, что сегодня драться не придется. — вздохнул Руслан.

— Это почему это?

— Не знаю. — устало отмахнулся богатырь. — Только думаю, придется за этим летучим гадом еще побегать… Ты остался бы в своей хате после такого пожара?

— Это вряд ли… И, кстати, теперь я вижу, куда подевались печенеги… — голос Молчана совсем обесцветился, когда стали попадаться изуродованные трупы кочевников.

— Да-а, лихо он их… Ну, тут и битва была… Не чуешь, когда?

— Чую. Сегодня утром.

— Чуть-чуть опоздали, надо же…

— И хвала богам, что опоздали, а то наши жареные тушки тоже валялись бы здесь.

Они медленно подошли к башне, обошли ее кругом. Не нашли входа, переглянулись, дружно пожали плечами, пошли во дворец. От огромного строения уцелела только небольшая часть, остальное прогорело чуть ли не до золы. Чем ближе подходили друзья, тем явственнее слышались исходящие из уцелевших покоев хоровые завывания. Руслан напрягся, напружинился, как хищник перед прыжком. Пинком распахнул ближайшую дверь, с полминуты смотрел непонимающе. Потом расплылся в улыбке:

— Э! Да тут сплошные бабы!

Глава 14

Баб оказалось немало, дюжины четыре. Самые разные: и маленькие узкоглазые степнячки, и тонкие гречанки, несколько белокосых славянок, одна бесцветная варяжка, остальные вообще незнакомой наружности. Они все набились в одну комнатку, сбились в кучку и в голос выли.

— Спокойно, бабоньки! Э, девки, угомонитесь! — зычным голосом начал Руслан. Прочистил горло и продолжил: — Значитца, так. Колдун ваш, судя по всему, отбыл незнамо куда. Нас бояться не надо, мы ребята добрые, тихие. Стеречь ваш покой и по мере сил защищать готовы. Так что давайте так. Вы сейчас успокоитесь, приведете себя в порядок, а потом сготовите нам пожрать. Мы с утра не емши, так что пока что защитнички из нас, прямо скажем, на пустой-то желудок… гм. А мы быстренько обозрим окрест, может, еще кто уцелел.

Они снова вышли на пепелище. Равнодушные шляпки звездных гвоздей, что, как известно, небесный свод держат, светили, как обычно, тусклым холодным светом.

— Давай сегодня башню смотреть не станем. — предложил Молчан. — Чую, все равно ничего там пока нет. А вот сад мне осмотреть хочется.

— Что, яблок молодильных захотел? Али каких-нибудь ягод колдовских? — ехидно спросил богатырь.

— Все равно по весне плодов нет, это ж дураку ясно!

— Ну, я-то не дурак… И потом, в колдовском саду все может быть не как у людей.

— Это точно. О, смотри-ка, и впрямь, какие-то странные ягоды. Да какие здоровые… Сморщенные, правда, значит, с того лета висят. Попробовать, что ли?

— Давай я попробую. — предложил Руслан, срывая усохшую ярко-рыжую ягоду.

— И вкусил он от древа того, и разверзлись очи его, и такое он узрел, что жить ему стало совсем неинтересно… — раздался из темноты хриплый голос.

— Л-лад-дно, уговорил, не буду есть. Мне еще пока жить очень даже интересно! — медленно, растягивая слова, произнес Руслан, вытаскивая меч.

— Что, с птичкой воевать собрался? — теперь пришла очередь волхва ехидничать.

— Окстись, с какой птичкой? Он же по-нашему, по-людски гутарит!

— Есть такая птичка заморская. Зовется попугай. В наших краях встречается редко, но я как-то у скоморохов видал.

— Это я его попугай? Ладно, после того, как он меня напугал, сейчас я ему устрою… — с мечом наперевес Руслан вломился в кусты. Некоторое время был слышен громкий треск, потом заморская птица хрипло вскрикнула, снова послышался треск, и богатырь вынырнул из темноты. Он держал за лапы убиенную птаху. — Сердечко у него слабенькое. Не выдержал, помер с перепугу. Ничо, похлебку сварим. Глянь, здоровый, как ворона.

Они побродили немного по остаткам сада, рассматривая причудливые травы, деревья, кусты. Посмотреть было на что: ни волхв, ни, тем более, Руслан, раньше никогда ничего подобного не видели. Внезапно впереди послышался шорох, затем стон, затем слабый голос, бормочущий, как это ни странно, на родном понятном языке, правда, со странным акцентом. Друзья замерли, прислушались, сумели разобрать несколько слов:

— Мама, ты… жди, я скоро приплыву к тебе. Даны не успеют… Ведь я плаваю быстрее… Мама…

— А это что за птичка? — с подозрением в голосе спросил Руслан.

— Где? — непонимающе переспросил Молчан.

— Да вот же, впереди, про данов что-то говорит!

— Какая ж это птичка? Это человек. Птицы так не умеют.

— Сейчас я посмотрю, кто это там и куда плыть собрался… Эй, ты, в кустах! Вылазь по-хорошему!

Но тот, кто притаился в кустах, не обратил на грозный богатырский рык ни малейшего внимания и продолжил как ни в чем не бывало свое бормотание:

— Нет, мама, не надо за меня бояться… я ведь большой… совсем большой. Даны мне не страшны… Ты только подожди немного, я тебя спасу…

— Эй, Молчан, иди сюда. Тут степняк какой-то странный, подраненный. Здоровенный такой! Это он глаголет не пойми чего…

— Так… Последний из печенегов… Много крови потерял. Руслан, он помирает. Вот и бредит.

— Это не печенег. — покачал головой Руслан. Печенегов я видал; что, мало, что ли, Кучуг их с собой приволок в Киев? Нет, этот на наших куда больше похож. Только не пойму, откуда наш парень мог бы здесь взяться? А ты что по этому поводу думаешь?

— Я тоже не понимаю. Слушай, а давай его вылечим? — глаза волхва загорелись, он нервно потер руки.

— Это еще зачем? А если он все-таки степняк?! Какой-нибудь неизвестной нам породы? Одним степняком меньше сейчас — сотней меньше через несколько лет. Они же как мыши плодятся… Мало нам с половцами да печенегами бед?

— Ну, давай… Он же ранен, нам потом спасибо скажет… К тому же, вдруг да взаправду наш? А нас, славян, не так уж и много, и помогать друг другу в беде необходимо. Тем сильнее мы будем против