Шрифт:
Закладка:
Однако ни одна нация, когда на карту поставлено ее существование, не может полагаться на добровольцев. Поэтому в день своего обращения к народу Фридрих Вильгельм III приказал призвать в армию всех мужчин в возрасте от семнадцати до сорока лет и не допускал никаких замен. Когда началась весна 1813 года, в Пруссии было 60 000 человек, обученных и готовых к службе. Из нескольких армий, прибывших из России, к бою было пригодно около 50 000 человек. Из этих 110 000 человек5 Александр и Фридрих Вильгельм вступили в кампанию, которая должна была решить судьбу Наполеона и устройство Европы.
Они понимали, что этого будет недостаточно, и искали союзников, которые могли бы предоставить людей и средства. Австрия пока решила сохранить верность союзу с Францией; она боялась, что на нее нападут первой, если она присоединится к новой коалиции, а Франциск II помнил, что у него есть дочь на французском троне. Принц Бернадот обещал Александру 30 000 человек,6 но большую их часть он направил на завоевание Норвегии. Англия на исходе апреля пообещала выделить на новую кампанию два миллиона фунтов стерлингов. Пруссия открыла свои порты для британских товаров, и вскоре они в большом количестве стали поступать на склады на Эльбе.
Кутузов умер в Силезии 28 апреля, по-прежнему советуя русским возвращаться домой. Александр вызвал Барклая де Толли, чтобы тот сменил Кутузова на посту непосредственного командующего русской армией, но оставил за собой верховное командование. Теперь он намеревался осуществить на западе все то, что Наполеон надеялся осуществить на востоке: вторгнуться в страну противника, разбить его армии, захватить его столицу, заставить отречься от престола и принудить к миру.
II. В ПРАГУ
Тем временем Наполеон боролся за выживание во Франции, которую больше не восхищали его победы. Почти каждая семья в стране теперь должна была родить еще одного сына или брата. Средние слои общества приветствовали Наполеона как своего защитника, но теперь он был более монархичен, чем Бурбоны, и обхаживал роялистов, которые замышляли его свержение. Священники не доверяли ему, генералы молились о мире. Сам он устал от войны. Тяжелый в пузе, измученный недугами, сознающий возраст, медлительный в уме, нерешительный в воле, он уже не мог черпать из эликсира победы ни жажды битвы, ни аппетита к управлению государством. Как мог этот усталый человек найти в этой усталой нации человеческие ресурсы, которых требовал нарастающий натиск его врагов?
Гордость отдавала ему последние силы. Этот неверный царь, эта прекрасная танцовщица, играющая генерала; этот испуганный слабак, связавший армию великого Фридриха с казачьей ордой; этот маршал-изменник из Франции, предлагающий повести шведскую армию против своей родины, — они никогда не сравнятся с задорной храбростью и быстрым мастерством французского солдата, со страстной силой нации, бросившей вызов защите этих с таким трудом завоеванных природных границ, которые охраняли лучшую цивилизацию в Европе. «Отныне, — сказал Наполеон в декабре 1812 года, отчаянно взывая к расовой гордости, — у Европы есть только один враг — русский колосс».7
Поэтому он взимал налоги, договаривался о займах и использовал свои запасы из погреба. Он издал приказы о зачислении на действительную службу призывного контингента 1813 года, об обучении контингента 1814 года, о подготовке к иностранной службе «когорт» или ополченцев, которые были призваны только для внутренних нужд, о заключении контрактов на поставку амуниции, одежды, оружия, лошадей, продовольствия. Он организовал обучение новых ополченцев искусству и дисциплине строевой подготовки, марша и боя; разместил подготовленные батальоны в определенных лагерях; держал их в готовности объединиться по команде в определенном месте и в определенное время. К середине апреля 1813 года он организовал армию численностью 225 000 человек. Он назначил Марию Луизу регентшей на время своего отсутствия на фронте, дал ей своего опытного и усталого секретаря Меневаля и 15 апреля покинул Париж, чтобы встретить свои армии на Майне и Эльбе.
Эжен двинулся на юг с остатками сил, спасенных после поражения в России, усиленных войсками, вызванными из своих пунктов в Германии. С юга подошел генерал Бертран. С этими надежными людьми во главе левого и правого крыла Наполеон двинулся вперед со своей Главной армией и 2 мая у Лютцена, близ Лейпцига, встретил союзную армию под командованием русского генерала Витгенштейна и под взглядами царя и короля. Французов теперь насчитывалось 150 000, русских — 58 000, пруссаков — 45 000. Возможно, чтобы подбодрить своих новобранцев, император, вновь вкушая острые ощущения боя, неоднократно рисковал собой на переднем крае сражения; «это был, вероятно, тот день во всей его карьере, — писал маршал Мармон, — в который он подвергся самой страшной непосредственной опасности на поле боя».8 Союзники признали поражение и отступили к Мейсену и Дрездену; но победившие французы потеряли 20 000 человек — на 8000 больше, чем их противник.9 Наполеона отчасти утешило решение Фридриха Августа I, короля Саксонии — беспокойного соседа эзуриента Пруссии — присоединить свою армию в 10 000 человек к французской. 9 мая его столица, Дрезден, стала штаб-квартирой Наполеона в перерывах между кампаниями.
Опасаясь, что Австрия присоединится к союзникам и попытается захватить север Италии, Наполеон отправил Эжена в Милан, чтобы тот восстановил там свою армию и следил за итальянскими революционерами. Сам он покинул Дрезден 18 мая, надеясь одержать более решительную победу над союзниками, которые перегруппировались у Баутцена, в тридцати милях к востоку от Дрездена. Он поручил Нею обойти их по полукольцу и напасть на них с тыла, а сам повел бы свою главную армию в лобовую атаку. Ней не торопился и вступил в бой слишком поздно, чтобы помешать союзникам, разбитым Наполеоном, отступить в Силезию, потеряв 15 000 человек. Наполеон
