— На ловца и зверь бежит! — обрадовался Игорь. — Не буду подниматься. Извини, что не сообщил сразу…

— Он?! — испугался я.

— Ни боже мой! — заверил меня Игорь. — Но вот уже три дня подряд у нас дома происходит странная история. Ровно в семь часов, секунда в секунду… В общем, жду!

С этими словами Голицын покинул кабинку лифта.

До семи оставалось минут двадцать. Я едва успел вывести Тэра на прогулку. О том, чтобы отвести его домой, не могло быть и разговора.

Без одной минуты семь мы прибыли к Голицыну.

— Сейчас начнется, — предупредил Игорь, подводя меня к креслу возле телефона.

И в то же мгновение телефон зазвонил — нет, не зазвонил, а тихо-тихо звякнул.

Я взял трубку. Там явно что-то происходило, какое-то странное ритмичное движение. Оно шло волнами.

— Слышишь? — прошептал Игорь.

Я кивнул.

Волны набегали все быстрей и быстрей. И вдруг Тэр, до той поры смирно лежавший возле моего кресла, бросился через всю комнату к «Рубину» и сделал стойку.

Я передал трубку Игорю и включил телевизор.

И тотчас комнату наполнили те же самые волны. Они отражались от стен и от потолка, заставляя звучать все находившиеся в комнате предметы; я слышал скрип, и шелест, и дребезжанье, и легчайшее потрескивание — как будто кто-то гладил кошку.

А потом появилось изображение: экран замерцал лучащимися мелкими звездами. Они вспыхивали то в одном, то в другом месте, образуя причудливые узоры, которые тут же распадались.

Пляска звезд на экране и биенье волн в комнате шли синхронно и притом несомненно по нарастающей. Казалось, еще немного — и вырастет какой-нибудь девятый вал.

Но никакого девятого вала не выросло — наоборот, внезапно звезды остановились.

— Человек! — крикнул Игорь и вскинул киноаппарат.

И верно — остановившиеся звезды довольно отчетливо обрисовали контур человеческого лица. Только как бы обратный контур: два белых продолговатых пятна — глаза, над ними — белые щетки бровей, а внизу — рот, даже зубы были видны — черные зубы, обрамленные голубоватыми искрами.

Черные губы на экране задвигались, и раздался знакомый мне голос:

— Толик, это я — Вася! Что ты сделал с моими трусами?

— Ничего, — сказал я. — Они лежат на подоконнике.

Из экрана раздался громкий вздох облегчения.

— Принеси их сюда! Рэпид! Бегом!

Ну что ты будешь делать с этим растяпой? Через минуту или две я уже стоял около своей двери, обхлопывая себя со всех сторон и с ужасом думая, что же я буду делать, если не найду ключа.

Но ключ довольно быстро нашелся в футляре от очков, и наредкость легко я всадил его в замочную щель, и ворвался в квартиру, и схватил трусы, и вылетел обратно на лестницу.

— Наконец-то! — раздался из голицынского «Рубина» рыдающий Васин всхлип.

И тут же я почувствовал, что кто-то тянет у меня из рук Васино добро. Но Тэр стоял от меня шагах в трех, а Игорь еще дальше.

Трусы дернулись сильней. Тогда я разжал руку — и они поплыли к телевизору. Спокойно так поплыли. И коснувшись экрана, исчезли.

И тотчас исчезли звезды. И волны, только что наполнявшие комнату, исчезли тоже.

И я спросил у Игоря, деловито вытаскивавшего из аппарата кассету:

— Что тут без меня происходило?

— А ничего особенного, — пожал плечами Игорь. — Так, поговорили немного.

— О чем?

— Личный листок заполняли.

Он протянул мне анкету. Ту самую, что я вручил ему четыре дня назад. Только тогда там были одни вопросы. А теперь появились и ответы…

Вот они.

1. Имя (номер, личный знак) ВАСЯ

2. Национальность (биологический вид, кинематико-энергетическая схема) ГОМО САПИЕНС

3. Пол (функция в воспроизводстве себе подобных) МУЖСКОЙ

4. Масса (сила взаимодействия с каким-либо полем) 820 НЬЮТОНОВ

5. Откуда явились (страна, звездная система, галактика, другое пространство — ненужное зачеркнуть) ИЗ БУДУЩЕГО

6. Цель явления (причина прибытия) ЗАБРАТЬ ТРУСЫ

7. Как с вами связываться в дальнейшем НИКАК

Я прочел анкету десять раз подряд. И впал в полное отчаяние.

Да и кто бы не отчаялся? Дважды встретить ЧЕЛОВЕКА ИЗ БУДУЩЕГО и так ни про что у него толком не разузнать!

Ни про красное смещение — отчего оно есть, сменится ли фиолетовым и если сменится, то когда?

Ни про кварки — отыскали их в конце концов или не отыскали?

Ни отчего вымерли мамонты?

Ни — на каких других планетах есть люди?

Да мало ли чего еще!..

Одно лишь было мне утешение — что знал я теперь совершенно точно: не сменят человека никакие роботы, а во веки веков пребудут на Земле самые обыкновенные люди. Совсем такие же, как мы…

С тех пор прошло шесть лет. Я окончил институт. Защитил кандидатскую. Стал отцом семейства.

Но анкету совершенствовать не перестаю. Сейчас в ней уже две тысячи пятьсот сорок семь пунктов.

Эх, Вася!..

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

№№ 2–4

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Леона Т. Райноу

(при участии Роберта Райноу)

Год последнего орла

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Отрывки из НФ романа

[в полном переводе не издавался] 

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Печальное сходство

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Всякое сходство персонажей этой книги с реальными лицами является чистейшим недоразумением.»

Такое предуведомление красуется на титульных листах множества книг, издаваемых в США. Дело в том, что Джонов Смитов в Америке почти столько же, сколько у нас Иванов Кузнецовых, а Майклов Джексонов, как у нас Михаилов Яковлевых, и если американский писатель даже в фантастическом романе назовет злодея Джоном Смитом или Майклом Джексоном, может случиться, что реальные Джоны Смиты или Майклы Джексоны, увидев в том намек на собственную персону, обратятся в суд с требованием денежной компенсации за причиненный моральный ущерб. И потому, дабы не разориться по такому случаю, писатель спасает себя столь своеобразным примечанием.

Однако в 1970 году в Нью-Йорке вышел научно-фантастический роман-памфлет «Год последнего орла». И его автор Леона Райноу, публицист и общественная деятельница, вопреки всем обычаям снабдила книгу уведомлением прямо противоположного рода:

«Сходство с реальными лицами, личностями и событиями в США — в прошлом, настоящем и будущем — является печальным фактом».

Леона Райноу — активная защитница природы своей страны. Этому она посвятила свою общественную деятельность и свои книги. И хотя автору недостает литературного мастерства, ее роман привлекает публицистической остротой. «Год последнего орла» — роман-предостережение, сатирическое и трагическое одновременно. Мир будущего рисуется Леоне