собственности параллельно с утверждением республиканского строя. Действительно, ко времени правления «этрусских» царей необходимые условия для возникновения полиса существовали, однако при ранней тирании в Риме, т.е. «этрусской династии», они укрепиться не могли. Ведь царская власть отстраняла от управления общиной не только сенат, но и народ, так что при Тарквинии Гордом комиции вообще не действовали и о народном участии в решении общеримских дел, включая вопрос о распределении земельного богатства, речи не было.

Нельзя не отметить еще, что Дионисий предоставляет в распоряжение исследователя важные данные по вопросу о патрициях и плебеях, до сих пор дебатируемому в науке.

Как известно, Б.Г. Нибур высказал аргументированное мнение о том, что патриции — это местное, древнее население, а плебеи произошли от депортированных в Рим Анком Марцием латинян, т. е. были пришлыми, чужаками[1489]. От Эд. Мейера[1490] идет представление о том, что плебс появился в результате имущественной дифференциации внутри римской общины. И эти взгляды имеют опору в источниках — у Ливия и у Дионисия. Чтобы разобраться в истинной позиции нашего автора, необходимо проанализировать используемую им терминологию. Ключевое значение имеют следующие слова: πλήθος, δήμος, δημότες, δημοτικοί и πατρίκιοι. Το πλήθος и ό δήμος у Дионисия идентичны по содержанию и являются аналогом лат. populus — это народ, а иногда — простой народ (IX. 411: бедняки из народа). При этом в отличие от έθνος (другой, чужой народ) (II. 16. 3; 46. 1) и плебс, и демос — это изначально римляне, организованные в курии и трибы, иными словами, входящие в родовые структуры (II. 7. 2; 9. 2; 16. 2; 52. 4; IV. 89. 1). Они в первоначальном Риме участвуют в народном собрании, значит — в известной мере в управлении (έκκλησία, έκκλησία ζόνται — IL 6. 1; 56. 5; 57. 4), а также в судах (II. 9. 2; 10. 3; 60. 3). Управленческие функции просвечивают в словах Дионисия «Πολιτικόν πλήθος» — гражданская масса, хотя и звучащих для начала царского времени модернизированно, как «граждане», права «гражданства» (II. 16. 1; 15. 4), что было уже отмечено выше.

Однако важно подчеркнуть, что для Дионисия понятия «народ» и «гражданство» тождественны. Это легко объясняется современной ему реальностью. Ведь в греческом мире это совпадение существовало. Наиболее яркий пример того — классический полис Афин, где свободное население состояло из народа — граждан — и метэков — чужаков, стоявших вне гражданства. Что же касается современного Дионисию Рима, то и здесь плебеи, со времени Сервия Туллия бывшие гражданами, с IV в. до н.э. уже входили в качестве простолюдинов в народ = populus[1491].

Учитывая все сказанное, следует обратиться в тексте «Римских древностей» к словам, производным от δήμος. Во-первых, это — δημότες. Слово имеет несколько значений: 1) один из народа; 2) простолюдин; 3) принадлежащий дему; 4) согражданин. Если иметь в виду, что дем (δήμος) — мелкая административно-территориальная единица аттического полиса, или участок, регистрация в котором удостоверяла принадлежность человека к гражданству, к народу, то демотов можно понимать как часть граждан и часть народа.

Надо заметить, что слово «демоты» встречается в «Римских древностя» редко (X. 31. 2). Рассказывая о борьбе плебейских трибунов за землю после гибели Сп. Кассия, Дионисий называет демотов плебеями (IX. 41. 1), что для начала V в. до н.э. вполне правомерно. Иное дело — Ромулова эпоха. Применительно к этому времени Дионисий говорит собственно о демотиках. Подобно Ливию, он приписывает Ромулу деление римлян на две группы: родовитых, доблестных и благополучных и на безвестных и неудачливых. Последних царь «назвал плебеями, как сказали бы эллины, — демотиками» (II. 8. 1 ). Таким образом, Дионисий сам дал перевод слова и идентифицировал δημοτικοί и плебеев, отнеся их к народу. Сообщение свое Дионисий завершил словами о том, что Ромул взял пример с сохранившегося тогда государственного устройства Афин. Надо, однако, принять во внимание, что афинское общество VIII в. до н.э. было слабо стратифицированным с присущей ему оппозицией «знать — рядовые»[1492], т.е. было единым народом. Так, с помощью известной ему структуры афинского архаического общества Дионисий обрисовал и Ромулов Рим, где демотики как рядовые противопоставлены знатным и богатым, но вовсе не как пришлые, чужие.

Далее в «Римских древностях» сказано, что на богатую знать было возложено руководство полисом, а не участвовавшие тогда в общественных делах названы агройками (II. 8. 2). В другом пассаже Дионисий пояснил, что освобожденные за неопытностью от общественных дел были предназначены Ромулом для занятий хозяйством — земледелием, скотоводством, ремеслом (II. 9. 1). Отсюда вытекает понимание Дионисием агройков как демотиков. И те и другие — рядовая, простая часть народа. И эта часть входила в гентильные трибы и курии, собиралась на комиции (II. 7. 2), но была отстранена от руководства общиной, т.е. от сената. Сенат, по Дионисию (II. 8. 1), состоял из πάτρες, чьи потомки именовались эвпатридами, или патрициями (πατρίκιοι — II. 8. 3).

Нельзя пройти мимо еще одного замечания Дионисия: Ромул поручил патрициям опекать демотиков, установив между ними отношения патроната и клиентелы (II. 8. 2 3). Это значит, что в «Римских древностях» была зафиксирована первичная дифференциация внутри единого δήμος (= populus) в оформлении клиентелы, предшествовавшая появлению рабов, как верно отметил Ф. Де Мартино[1493].

Однако, поскольку в эпоху поздней Республики, когда жил Дионисий, клиентами в Риме становились действительно плебеи, он перенес это явление вместе с совершившимся фактом включения плебса в состав народа (δήμος, populus) в качестве простолюдинов на начало царской эпохи. В этом также проявилась модернизация древности со стороны Дионисия.

Итак, полагаю, что демотики в начале царской эпохи в «Римских древностях» — незнатная часть народа, сельчане, агройки, из которой комплектовался слой клиентов, а не плебеев. Это убеждает в правоте упомянутого тезиса Г.Б. Нибура.

Заключая рассмотрение сочинения Дионисия, необходимо подчеркнуть, что ему удалось создать замечательный, весьма содержательный труд, насыщенный детальной и во многом достоверной информацией, притом изложенной живо и интересно. «Римские древности» нельзя не признать необходимым и ценным источником по истории Рима и римского права и произведением, достойным внимания филологов-классиков. Однако читательский круг Дионисия Галикарнасского не ограничивается кабинетными учеными и вырастающими специалистами, студентами. В него входит масса людей, интересующихся античностью. Под пером талантливого галикарнасца, претворившего в жизнь декларированные им высокие требования к написанию истории, ожила эпоха царского и раннереспубликанского Рима со сложными перипетиями событий и колоритными действующими лицами.

Примечания

1

Анаксимен из Лампсака,