месяц. Но граница эта непреодолимым Рубиконом прошла у меня в душе. Я был уверен, что там, за дверью, меня ждут, хотел и одновременно не хотел этого. Светлана оказалась права – за последний месяц я, словно оборотень в полнолуние, из человека толпы окончательно превратился в одиночку.

Наше окружение влияет и изменяет нас, хотим мы того или нет. Штука даже не в том, что трудно, например, жить среди алкоголиков и оставаться трезвым. Окружающая среда меняет нас на более тонком и глубоком уровне. Постепенно и незаметно. Я хорошо знал эту тему и понимал, как много уходит сил на сопротивление влиянию окружения. Это – как сдерживать телом напор воды из трубы, которую прикрываешь собой, улыбаться и одновременно решать задачки из учебника высшей математики. Поэтому, чем раньше человек выберет и правильно очертит свой ближний круг, задав себе вопрос: «Этого ли я хочу?» – тем меньшая часть жизни будет для него потеряна.

Сомнения терзали меня не напрасно, в отделе моё появление облачили в праздник: плакат с крупными буквами «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, БОСС!» висел под потолком на самом видном месте, в оконных проёмах болтались разноцветные шары, а на моём столе стояли гвоздики. Даже стало как-то неудобно за такое внимание к моей персоне. Конечно, постарались всем отделом, но инициативу проявили Колька с Мишкой. Хотя, если говорить совсем честно, в душе я всё-таки был такой встрече рад. Хорошо, когда есть рука друга, ни к чему не обязывающая того, кто её протягивает, и очень утешающая того, кто её пожимает.

Неожиданно среди десятка пар знакомых глаз я наткнулся на пристальный взгляд Людмилы и понял, что она ищет в моих глазах ответ на свой вопрос. А знал ли этот ответ я?

Пожалуй, уже знал. Значит, от разговора по душам сегодня никуда не уйти, и откладывать такой разговор не стоит. Когда после общих приветствий, дружеских объятий и рукопожатий я подошёл к своему столу, Людмила ждала меня там.

– Пообедаем? – предложил я после обычного короткого «здравствуй», стараясь выглядеть непринуждённо.

– Давай, – просто согласилась Людмила. – Где?

Мы остановили выбор на ближайшем кафе, которое казалось нам уютным.

Людмила ушла, оставив возле стола тающий шлейф дорогих духов, который ещё долго витал по всему отделу.

Когда подошло время обеденного перерыва, я спустился на лифте на первый этаж, вышел на улицу, пересёк дорогу, открыл дверь в кафе и сел за свободный столик. Людмила запаздывала. Она появилась минут через пять.

Когда к нам подошла официантка и поинтересовалась заказом, Людмила, взглянув на меня, тихо бросила:

– Выбери сам. Я буду то же.

Я пробежал глазами по меню и выбрал нам обоим по комплексному обеду. На это ушло пару минут. Людмила молчала, лишь бросала на меня короткие задумчивые взгляды.

Официантка, приняв заказ, отошла от нашего столика. Но я не спешил нарушать молчание и сидел, рассматривая посетителей заведения.

– Ау меня День рождения прошёл, – как бы между прочим сообщила Людмила, не глядя на меня.

– Когда? – я переключил внимание на свою соседку по столику.

– Пятнадцатого мая.

– Так это же месяц назад… – начал я и осёкся, вспомнив тот непростой для меня период.

– Я звонила и писала тебе, но ты был недоступен.

– Извини, что не поздравил. Ты же понимаешь…

– Я приезжала несколько раз, но мне никто не открыл дверь.

Я промолчал.

– Гриднев, ты меня бросил? – задала она свой главный вопрос.

– Ты так считаешь? – невозмутимо посмотрел я на Людмилу.

– А ты как считаешь?

– Считаю, что мы можем остаться друзьями.

– Друзьями? – горькая усмешка не шла к её лицу.

– Разве нет?

– Ты – предал меня.

– Ты не Родина, чтобы предавать, – произнёс я сухо. – И давай обойдёмся без высокопарных эпитетов.

– Я видела, как тебе плохо, думала, что нужна тебе… – Людмила опустила взгляд. – Дура, нашла себе идеал! Глупо ошиблась. Мне говорили, что ты неисправимый эгоист…

– Я же сказал, давай останемся друзьями! – я остановил монолог расстроенной женщины, потому что необходимость оправдываться начала меня раздражать. – Между прочим, я никого силой в постель не тащил, и сейчас никого не неволю! Хотя, спасибо, конечно, что была рядом…

– Не стоит! – теперь она перебила меня и поднялась из-за стола, дав понять, что наш разговор окончен. – Приятного аппетита!

Людмила ушла, ни разу не оглянувшись. Гордая. Я успел проводить её взглядом прежде, чем принесли наш заказ. Было жаль эту молодую решительную женщину, но я и сам чувствовал себя болезненно плохо, и ничего не мог ей пообещать. В одном она была права: я далеко не идеален. И это я слышу уже не от первой женщины. Наверное, кто-то и считает себя по жизни идеальным, но если бы дело обстояло так, тогда любого человека можно было бы легко заменить кем-то другим. Но такого не происходит. Жизнь трудна и непредсказуема, и как разобраться человеку, каким он должен быть и как поступать в данный конкретный момент? Чем тут руководствоваться, кроме как душой и сердцем? Мозгами? Но в них бывает такое накачано массовой культурой и шоу-бизнесом!.. Людмила хороший человек. А я обидел её. Пусть пройдет время и память – лучший фальсификатор на свете – превратит всё, что случилось между мной и ей, лишь в доброе забавное приключение. Надеюсь, мы останемся друзьями.

В субботу рано утром Подружные заехали за мной на Колькином джипе. И мы все вместе отправились на турбазу.

Стоял на редкость солнечный июньский день. Когда мы подъехали к невысоким бревенчатым домикам, вразнобой притулившимся под тенистыми кронами прямо между стволов деревьев, застолье в этом лесном лагере уже шло в полную силу, и водка лилась рекой. Но нас ожидали и встретили с распростёртыми объятьями. Для меня за общим столом, где сидело два десятка человек, все эти лица мужчин и женщин были незнакомыми, но очень скоро Подружные перезнакомили меня с друзьями. Компания подобралась интересная: врачи, бизнесмены, чиновники. Разговоры здесь велись в интеллигентной манере даже после нескольких стаканов выпитого спиртного. А наливали от души.

На Руси мужики запили с лёгкой руки Петра I, а в наше время от них не стали отставать и женщины. Не привыкшие к алкоголю, никогда не видавшие виноградников и, как результат, наследственно не готовые к поглощению зелёного змия декалитрами, русские люди во времена Петра приняли новый навязанный им порок со всей отчаянностью славянской души, тогда ещё не развращённой безответственностью и ленью. И сколько сегодня тянущих руку к бутылке людей уже перестали понимать, что они перешли грань и находятся по невозвратную сторону болезни, называемой алкоголизмом. Я эту грань