(не стала Мария Николаевна указывать настоящую сумму!), а я сам не смог, мне господин, то есть, товарищ Кузьменко приказал в управление колониального министерства ехать, бумаги какие-то забрать, так я товарищей попросил. Я с ними тут сдружился, парни хорошие. Крепкие оба, спортсмены, германскую прошли, а еще и Ледяной поход пережили. Пошли они по моей просьбе, а в лавке антикварной какие-то люди сидят. И ни с того, ни с сего, начали они моих друзей лупцевать. Будь их поменьше, ребята бы справились, а там человек пять было. А еще оказалось, что это знакомые мадмуазель Семеновской.

Я еле-еле сдержал смех. Интересная подача информации.

— И как они себя чувствуют, ваши товарищи?

— А, как они себя чувствуют, если у Мишки два ребра сломано, а у Сашки ключица? Я уж половину аванса, что мне в торгпредстве выдали, на докторов и на лекарства отдал. Неловко как-то, что я их туда послал. Вроде, я теперь еще и виноват. А им ведь еще и работать нужно!

— Так вы беспокоитесь, что я в антикварном салоне застану каких-нибудь бандитов?

— Ну не бандитов, а этих, которые знакомые мадмуазель… Вы и так недавно с кем-то повздорили. Вон, бланш еще не сошел.

А бланш, благодаря бодяге (или бадяге, как правильно?) и стараниям Светланы Николаевны почти исчез уже. Так, легкая желтизна. При случае можно сказать, что это пигментное пятно. Вот, вылезло отчего-то.

— Спасибо за беспокойство, товарищ, но в антикварном салоне бандитов не встречу. Если только не считать саму хозяйку за бандитку.

— Я же ей предложение сделал, а она вроде не отказала. А теперь думаю — а стоит ли жениться на девушке, у которой в друзьях бандиты?

— Ну, тут уж вам самому решать, — дипломатично отозвался я.

— Я, поначалу-то предложение сделал, думая, что она мне Станислава моего за сорок франков обратно-то и вернет. Нет, уперлась. Мол — меньше, чем за семьдесят не верну, а коли на торгах выставлю, за орден и сто получу. Вот ведь, стерва! А поначалу сказала, что за сто лишь Георгий пойдет, для иноверцев.

Мне опять стоило некоторых усилий сдержать смех. Ай да Мария! Личная жизнь — это одно, а бизнес — есть бизнес.

— Так вы, поручик, ей предложение сделали, чтобы орден вернуть? Не маловато ли, чтобы свободы лишиться?

— Н-ну, может и так, — протянул Лоботрясов.

— А если бы она согласилась, а вы только пошутить хотели?

— Так где бы она меня потом отыскала? Париж большой.

Я герой! Уже в который раз за сегодня удерживаю себя в рамках приличия. Плохо подпоручик знает Марию Семеновскую. Ежели, она себе что-то в голову вобьет, то хрен ты это из нее выбьешь. Проверил на собственной шкуре.

Сегодня зашел удачно. Покупателей нет, витрины уже застеклили, а Мария, опять отправив Гилтонаса в кафе, сообщила:

— Письмо я показывать не стану, я его сожгла, как получила, но наизусть помню. Итак, Андрей сообщает, что он закупил английские зонтики американского производства на двести тонн, а к ним запасные спицы на триста тонн. Еще присовокупил, но уже от себя, что приобрел сельскохозяйственной техники на шесть тонн, а к ним запасные части — еще на двести.

Я немного поморгал, усваивая услышанное и пытаясь перевести шифр гражданина Семенцова на нормальный язык. Зонты английской конструкции, скорее всего, винтовки Энфилд. Если винтовок двести тонн, то сколько в штуках? Вес нетто и вес брутто. Сколько весит один энфилд? Не помню, но пусть будет килограмма четыре. Значит, Семенцов закупил пятьдесят тысяч стволов? И патронов… по сколько на ствол? По двести штук, что ли? Ладно, в штуках пусть повстанцы считают.

Ну, Андрей Николаевич, не мелочится. Сельскохозяйственная техника? А, так это пулеметы Кольт-Браунинг. Пулеметов на шесть тонн, это сколько? Сам пулемет весит пуд, но к нему еще здоровенная станина, килограмм двадцать, если не больше. Штук сто? Полторы сотни? И патроны в лентах, а ленты в коробках должны быть. Но если ленты неснаряженные, патроны россыпью. Запасные части — это ленты с коробками, а еще к ним патроны. Патроны стандартные, подойдут и к винтовкам. А чего Семенцов их отдельно считал? Скорее всего, покупал все отдельно, на разных складах.

— Брат написал, что в английский порт доставлять нельзя, — деловито сказала Мария.

Ну, это я и сам понимаю. В крупных портах таможенная служба отлажена, а в мелких, вроде Порт-Эллена, груз не спрячешь. Стало быть, восточное побережье Ирландии.

Мадмуазель Семеновская между тем продолжала читать наставления:

— Лучше всего выгружать со шлюпок в какой-нибудь безлюдной бухте на восточном побережье Ирландии. Желательно, поближе к Лондондерри. Брат написал, что он нанял трамп на полторы тысячи тонн. Через океан такой пароходик за две недели дойдет. От вас нужно указать место доставки и выгрузки груза. Как трамп из порта выйдет, брат телеграмму даст, чтобы встречали. А уж по времени получается — плюс-минус сутки. Ну, а еще погода.

Я покивал. Пятьдесят тысяч винтовок и полторы сотни пулеметов Ирландию свободной не сделают. А вот хлопот британцам добавят. И это хорошо. Хотя, что касается свободы… А ведь как знать, может у ИРА что-то и выйдет? И выйдет, если они внутри себя перестанут собачиться.

Глава 17

Олигарх всея России

Андрей Анатольевич в последние дни был удручен. Те банки, что ему рекомендовали давние друзья, по каким-то причинам не устраивали. Тот, что он присмотрел, а потом «забраковал» в Вене, имел за собой приличный долг в двадцать миллионов марок, которые он был не в состоянии выплатить, но банкротство не желал заявлять. И, хотя я уверял тестя, что марка падает, а банк можно смело покупать, но Комаровский-старший на уговоры зятя не клюнул. Граф считал, что его внук должен иметь собственность, свободную от долгов. Как это возможно с банками, я не очень-то себе представляю, но тестю виднее. А еще он старался меня избегать. И вид у Комаровского-старшего сразу же делался виноватым. Можно подумать, что я его в чем-то обвиняю. Понимаю, что купить стоящий банк — это не бывшую конюшню сторговать.

И вот сегодня Андрей Анатольевич вышел к завтраку, когда я еще только-только принялся за каштановые блинчики. Не скажу, что я стал поклонником каштанов, которые французы используют там где надо, и не надо, но блины, что пекла собственноручно Ольга Сергеевна — чудо, как хороши.

Судя по повеселевшему лицу старого графа, что-то наклевывалось. Но тесть пока молчит, поэтому спрашивать не стану. Но можно поинтересоваться о чем-то другом.

— Андрей Анатольевич, что-нибудь известно о проведении франко-советских переговоров?

У моего тестя источники информации не всегда надежные, но работают оперативно.

— Французы упираются в частности, — пожал граф плечами. — Пытаются провести в качестве одного из дополнительных пунктов признания Советской России положительное решение о тарифах. Чичерин не желает включать этот пункт.

— А что с тарифами? — удивился я. — Тарифы же утверждает государство.

— А вот мои новые земляки очень хотят, чтобы таможенные тарифы для французских товаров определялись специальной комиссией — причем, русско-французской. Вино, минеральную воду и медицинские препараты предлагают вообще ввозить беспошлинно.

С медицинскими препаратами, может, и стоит подумать, но вино и минеральную воду ввозить беспошлинно? Не слишком ли жирно? А уж давать разрешение французам участвовать в установлении тарифной политики — это уже попахивает утратой суверенитету. Так что, молодец наркоминдел.

Словно бы отвечая на мои слова, тесть вздохнул:

— Ничто не ново под луной. Я в шестнадцатом году принимал участие в Парижской экономической конференции стран Антанты. Так вот, уже тогда было ясно, что Германия потерпит поражение, шла дележка ее шкуры и союзники требовали, чтобы по окончанию войны Россия не покупала немецких товаров — прежде всего машин, оборудования, химической продукции и не поставляла в Германию зерно. А доля экспорта Германии в российской торговле до войны составляла сорок девять процентов. И треть зерна мы именно в Германию поставляли. И, точно также требовали, чтобы мы предоставляли англичанам и французам льготные таможенные пошлины, зато сами бы платили им по полной.

— А у кого станки покупать? — удивился я. — Я тут замучился искать подходящие станки и машины, а в Германии они и дешевле, и качественнее. А почему зерно немцам не продавать?

— Олег, а ты думаешь, союзников когда-нибудь волновала Россия? — усмехнулся тесть. — А немцы нам поставляли машины и оборудование с отсрочками платежей, без процентных займов, а еще брали на себя гарантийное обслуживание.

Вот здесь мне и крыть нечем. Россия всегда рассматривалась союзниками как бесплатная рабочая сила, а еще — очень дешевая