— Текст обращения имеется? — требовательно протянул раскрытую ладонь министр.

— Английский перевод не впечатлит, — пожал плечами капитан. — Доводы вождя логичны, но это лишь обыкновенные слова. Тут важна интонация речи, точный подбор чарующих образов и звуки ритмичной музыки.

— Массовый гипно–о–з, — с ужасом разгадал главный фокус факира министр.

— Я понимаю языки многих индейских племён, — похвалился специалист, и капитан затуманенным взором взглянул в широкое окно. — Поэтому воззвание Небесного Ягуара затронуло и мою душу. Во время божественной речи, с очищенной души спадал груз, тело делалось невесомым, казалось, подуй ветер чуть сильнее, и воспаришь ввысь, к манящим звёздам ночного небосвода. И такую лёгкость я чувствовал каждый раз, когда сын Маниту проповедовал призыв в новый мир. Словами нельзя описать испытываемые ощущения, неодолимую тягу к новой жизни. Да, за счастье и свободу предстоит ещё битва со злом, но, когда яркая мечта манит в светлую даль, трудности и опасности не страшны. В моих венах течёт частица индейской крови, вместе с избранными воинами я прошёл огненный обряд очищения и поклялся отдать душу за построение нового справедливого мира.

— Не зря разведка доносила о тёмном прошлом мистера Ронина, — с опаской глянул на безумного зомбированного фанатика министр. — Однако не думал, что анархистский проповедник воспользуется для революционной агитации приёмами, сочетающими наркотическое одурманивание с влиянием массового гипноза. Кстати, офицер, а когда же аборигены, наконец–то, приступили к распитию разведённого спирта?

— Воины, прошедшие вслед за верховным вождём по огненной тропе, поклялись больше никогда не пить «огненную воду».

— Что ещё за новый фокус с огнём?

— Небесный Ягуар и его парагвайские воины прошли босиком по тропе из горящих углей, — презрительно глянув на изнеженных бледнолицых, гордо вскинул голову адепт нового божка. — Лишь тот, кто отринул оковы старого мира и поклялся никогда не дурманить голову «огненной водой» бледнолицых демонов, решился проследовать вслед за избранными воинами. Во время последнего посвящения, я тоже присоединился к колонне просветлённых ветеранов.

— Там же, в основном, были восторженные юнцы, — указал на явное преувеличение министр.

— Зрелые воины, нашедшие в душе силы изменить порочный образ жизни, охотно вступили на огненную тропу воинов света. И ни один из храбрецов не повредил ног.

— Трезвыми прошли по горящим углям, — переглянувшись с коллегами, засомневался министр.

— Сознание было ясным, а тело будто парило над жаркими углями, — блаженно улыбаясь, вспомнил приятные ощущения зачарованный адепт.

— Значит, за помин душ, уходящих в новые индейские земли юношей и девушек, пили только провожающие их в последний путь родственники–алкоголики? — с явным сарказмом, высказал оскорбительное замечание министр. — Жаль, что парагвайский проповедник не увлёк за собой всю индейскую шваль.

— Для возрождения племени в новые земли уйдут только души, не испорченные цивилизацией бледнолицых.

— Так ты же сам бледнолицый, — упрекнул обезумевшего капитана министр.

— Доступ в священные земли Гран Чако мне закрыт, — с печалью в голосе признал офицер. — Но в Асунсьоне я стану начальником кафедры в училище пограничных войск, где будут проходить первичную подготовку юные индейские воины.

— Вы свободны, бывший капитан, — скрепя зубами, указал на выход министр и обернулся к притихшим коллегам: — Следует побыстрее выпроводить бесноватого пастыря и его фанатиков из страны, иначе не избежать революционных волнений.

— Предлагаю помочь парагвайцам нанять пассажирские пароходы, дабы толпы краснокожих не задерживались в портовых городах, — поддержал министр транспорта. — Нам ещё только восставшего пролетариата не хватает. Нельзя допускать проповеди русского попа в рабочей среде.

— К счастью, этот русский батька анархистов при деньгах, — потёр пальцами министр финансов. — Хоть и казацкими рублями расплатится, зато с золотыми жилками.

— Может, русского атамана просто, случайно, пристрелить? — выдал радикальный способ устранения проблемы министр внутренних дел. — У меня есть подходящие исполнители в среде озлобленной белогвардейской эмиграции.

— Ни в коем случае, — замахал руками глава кабмина. — Пусть уматывает со сворой краснокожих. Хоть бы и всех за собой увёл на другой край света.

— Да я не против, — пошёл на попятную коллега. — Только как бы нам доброта потом не аукнулась. Очень опасный тип.

— Пусть уведёт бесноватых краснокожих, а потом уж и… — министр оборвал концовку мысли, красноречиво посмотрев на министра иностранных дел.

— Проработаем варианты, — понимающе кивнул политик.

Так колонны необычных эмигрантов беспрепятственно проследовали к побережью, а затем организованно покинули пределы страны. Вместе с юношами и девушками в новые земли возрождать племена отправилась и часть взрослого населения, во главе с суровыми отцами семейств. Никто из странных эмигрантов не притрагивался к бутылкам с «огненной водой».

Когда Алексей, после долгой экспедиции в Америку, привёл первый караван судов с индейцами, его ждал приятный сюрприз. У Варвары родился сын. Наследника назвали Матвеем, в честь крёстного отца Алексея.

Варвара встречала мужа на пристани, любовно прижимая свёрток с младенцем к груди, крепко прижимала. Рядом стоящая детская коляска была обшита, прикрытыми материей, толстыми стальными листами, пуленепробиваемыми. При движении «бронекапсула» грохотала на кочках чугунными колёсами. Соратники владыки Парагвая думали, что мамаша уж чересчур опасается за жизнь наследника. Однако капризам заботливой мамки никто перечить не решался. Может, супруге владыки известно об угрозах своему ребёнку больше, чем остальным?

Истинную опасность знала только Варвара и крепко прижимала к груди слишком шустрого… внучка ведьмы.

Глава 8

Грозовой фронт надвигается

Стена багровых облаков заслонила край неба у западного горизонта. Солнце уже скрылось где–то в стороне Боливии, но ночная тьма ещё не опустилась на Асунсьон. На открытой веранде загородного дома гулял, разгоняя летний зной, лёгкий ветерок. Алексей, покачиваясь в плетёном кресле, предавался грустным размышлениям. Через широкое окно ему была видна освещённая фигура жены, бочком стоявшая в спальне напротив зеркального трюмо. Расчёсывая длинные волосы, Варвара бросала косые взгляды на мужа–деспота.

Десять лет минуло с тех пор, как поженились. Как быстро бежит время. Матвею уж семь лет, мальчику пора идти в первый класс. Вот по поводу школы и произошла размолвка в семье.

До сих пор воспитанием сына занималась Варвара. Алексей особо–то и не имел возможности вмешиваться в процесс взросления малолетки, державные хлопоты топили владыку Парагвая в рутине дел. Отец лишь изредка мог уделить время по выходным. От людских глаз Варвара таила сына на фазенде в предгорьях Анд, среди цветущих полей лекарственных трав. К семье Алексей прилетал на личном автожире, а уже поутру в понедельник мчался назад в Асунсьон.

Лишь самые близкие друзья и соратники знали о существовании Матвея. Допущенные к тайне не укоряли заботливую мамашу о чрезмерных мерах предосторожности. Жизнь сына являлась самой уязвимой болевой точкой владыки Парагвая. Однако о самом главном страхе матери никто не догадывался. Варвара жутко боялась, что люди узнают о колдовских способностях её ребёнка. В своё время строгий крёстный отец Алексея суровыми методами воспитания сумел научить казачонка скрывать от всех колдовскую силу, а вот у любящей мамки такое получиться не могло. Хорошо ещё, что свекровь подсказала временное решение проблемы.

Случилась та встреча жены Алексея с таинственной колдуньей на следующий день после рождения сына. Перед самым рассветом, с первыми проблесками зари, в комнату к Варваре прямо через стекло закрытого окна проникла призрачная фигура высокой красивой женщины. Призрак бесшумно подплыл к колыбели и склонился над спящим младенцем.

Чувство тревоги разбудило Варвару, заставив приподнять тело на локтях.

— Спокойно, мамаша, — обернулась к ней призрачная колдунья. — Я не желаю зла своему внучку. Это тебе от простых людей нужно таиться. Не то дурная слава в народе пойдёт.

— Как же утаиться, когда он… взлететь всё норовит? — наполнились глаза Варвары слезами.

— Крепкие путы из материи не помогут, — указав взглядом на ленты, удерживающие закутанное в одеяльце тело в тяжёлой колыбели, усмехнулась колдунья. — Тут особые скрепы потребны, духовные.

— Так, где же их взять? — усевшись на кровати, горестно всплеснула руками Варвара.

— Как вернётся атаман из похода, попроси, чтобы свой нательный серебряный крестик сыну подарил. Тот священный талисман я ещё в прошлом веке для сводного брата, Матвея, лично заговаривала. Старый казак чудесный оберег Алексею пожертвовал. Теперь молодой атаман силу накопил большую,