«17 июня 2017 г.

Мы отказались от раскопок на время. Возвращаемся домой.

Директор музея Фив умолял нас продолжить работу, но он не слишком убедителен. Полагаю, что слухи, распространяемые рабочими, и последние события не позволили ему настоять на своем.

Уитакер все еще в больнице, оправляется от шока. Врачи так и не смогли понять, что могло стать причиной вспышки его гнева, несмотря на бесконечные анализы. Тело доктора Роскаповой отправили в ее страну. Об этом позаботились власти региона и консульство.

И да, я не хочу говорить о шкатулке, которую Уитакер обнаружил во время своего припадка. Пять членов команды, ставшие свидетелями открытия, договорились держать произошедшее в секрете, полагая, что это гарантирует нам безопасность. Мы решили не рассказывать никому о ее существовании и держать в тайне содержимое. Мы не знаем точно почему, но в глубине души понимаем, что, открыв ее, создали некий дисбаланс в нашем мире. И верим, что если предположения профессора Анойянакиса хоть в малейшей степени верны, то у нас есть лишь один шанс предотвратить катастрофу, грозящую нам гибелью.

Это неправильно, я признаю, но думаю, что так будет лучше для всех нас.

Боюсь, следует держать все в строжайшей тайне. Так что писать на эту тему я больше не буду. Пусть только дневник хранит эти знания. Моя до сего момента спокойная и размеренная жизнь навсегда изменилась. Не только моя – но и всех тех, кто имел несчастье быть частью проекта „Фивы“.

Франсуа Пети,

археолог».

Натали закрыла дневник, чувствуя все то же беспокойство, которое охватывало ее каждый раз после его прочтения. Девушка закрыла глаза, прислонившись к спинке кровати.

С момента последней записи прошло более двух лет. И только меньше года назад она узнала правду. До этого никто не знал о мучениях и страхе, которые испытал ее отец. Возможно, именно это стало причиной его смерти семь месяцев назад. Это было очень загадочное самоубийство. Он посвятил в эту тайну свою дочь, единственного человека, который, как он полагал, способен разобраться в ситуации. И вскоре погиб при весьма странных обстоятельствах, пополнив список жертв раскопок в Фивах.

Натали была уверена, что подвела своего отца, и сожалела об этом. Сначала она не верила ему. Когда он объяснил ей все, что случилось, когда показал дневник, она, привыкшая думать рационально и по-научному, как и отец до всех этих событий, не смогла принять то, что услышала. Неделю спустя жизнь отца оборвалась, его нашли в водах Сены, а в заключении судебно-медицинской экспертизы было лишь одно слово: самоубийство.

Узнав об этом, Натали все поняла.

Отец не совершал самоубийства, что бы ни утверждали медицинские и полицейские отчеты.

Что-то ужасное происходило с каждым членом археологической экспедиции «Фивы», и Натали по собственной воле стала преемницей отца.

Именно тогда она приняла решение разыскать двух оставшихся членов команды. Но смерть всегда на шаг опережала ее. Найти Пабло Каусареса и Андреса Косту оказалось не так просто, как она предполагала. Теперь все они были мертвы, и у девушки было ощущение, что ничего не кончилось.

Она забралась в кровать, положив дневник на маленький столик справа от себя, и укуталась в теплое мягкое одеяло из египетского хлопка. Постельное белье пахло чистотой, как раньше, в Париже, рядом с Елисейскими Полями, когда мама укладывала ее, не отходя ни на шаг, пока девочка не засыпала под убаюкивающие колыбельные.

Алекс Коста знал больше, чем сказал ей. Глупый мальчишка понятия не имеет, что делает. Она должна попытаться образумить его.

Ей хотелось спать. Нужен был отдых. Впереди трудный путь и опасные сражения. Победа над тьмой требовала огромного количества энергии. Она закрыла глаза и позволила себе уснуть.

Кошмары в эту ночь опять терзали ее сердце.

С днем рождения!

– Боже мой, Алекс, это… это… у меня нет слов. – Глаза матери засияли, как звезды в летнюю ночь. Подарок сына тронул ее так, как не трогало ничего уже давно… Она и забыла, каково это.

Ожерелье, которое она держала в руках, было прекрасным, великолепным, каждая из его прозрачных бусин купалась в неописуемом свете. А нежные цветы, плавающие в кварцевых шариках, озарялись сиянием, испускающим гипнотический ореол мира и спокойствия.

Алекс был обеспокоен. Ведь ожерелье раньше выглядело совсем не так.

На самом деле драгоценность теперь не походила на старинную реликвию, которую он достал из старой шкатулки из дядиной посылки. Но даже геометрические металлические пластины, вставленные в позолоченный шнур, выглядели как только что отполированное золото! А маленькие зеленые и гранатовые камешки, инкрустированные в них, казались настоящими рубинами и нежными изумрудами! Он боялся, что мама что-то заподозрит.

– Должно быть, оно стоит целое состояние, – ее голос задрожал.

Алекс, осознавая и стыдясь своей лжи, покраснел так сильно, что его уши стали похожи на раскаленные угли.

– Не… не очень, мама. Ты же понимаешь, что оно ненастоящее? – Алекс задумался, что, возможно, не такая уж хорошая идея – отдать его матери. – Для этого мне совсем не нужно было грабить банк. У меня было немного денег и… я купил его у старого антиквара в центре города, который избавляется от всего, что слишком долго задерживается в магазине. – Вот и все. Он сделал это. Выдумал не слишком убедительную историю, но это единственное, что пришло ему в голову после бесконечной бессонной ночи.

– Антикварный магазин? В центре? – спросила мама, в экстазе глядя на ожерелье. – Не помню, чтобы там было такое…

– Мне о нем рассказала Анна. – Нужно было поторопиться и выбраться из ловушки, в которую сам себя загнал, иначе придется многое объяснять. – Старик собирается переехать с детьми в Венесуэлу и распродает остатки. Поэтому он отдал его мне по очень хорошей цене.

– А у него больше ничего не осталось? Может быть, зайду как-нибудь посмотреть, и если…

– Нет, прости, мам, – сказал Алекс, немного суховато. – Он закрылся. Уехал на прошлой неделе.

Мама недоверчиво посмотрела на него, взвешивая правдивость его слов, будто хотела прочитать его мысли. Алекс не был уверен, что у нее нет такой суперспособности. После нескольких секунд она щелкнула языком немного раздраженно.

– Жаль. Если бы я только знала раньше. Ты знаешь, как я люблю старые вещи. Оно мне нравится, Алекс, – сказала она, ее глаза искрились от счастья. – Это один из самых замечательных подарков, которые я когда-либо получала, а твой отец любил дарить их мне. – Она задумчиво улыбнулась. – Мне идет? – спросил она, кокетливо затягивая ожерелье вокруг своей шеи.

Алекс в шутку присвистнул.

– Дурак! – отругала его мама, хотя