Шрифт:
Закладка:
Аналогия, конечно, не вполне корректна: рога, в отличие от гребней и выростов на головах птерозавров, все же сохраняют некоторую функциональность — они необходимы во время брачных турниров, а гребни для этого годились едва ли.
И рогообразные выросты могут сохраняться, даже когда в них нет уже вовсе никакого практического смысла[113]. У китов (полосатиков) унаследованные, видимо, от сухопутного предка рога мешали бы созданию обтекаемых форм, они скрыты под слоями жира и кожи. Функционально они бесполезны, и тем не менее они сохраняются. Сохраняются (как предположил Павел Гольдин) только для демонстрации сексуальной привлекательности: эхолокация позволяет потенциальному половому партнеру или сопернику эти рога «увидеть», а кроме того, что их «увидят», от них больше ничего и не требуется. Если мнение Гольдина верно, то разница между рогами млекопитающих и гребнями птерозавров может быть не так уж велика.
Хотя сегодня и нет позвоночных-парусников, украшенных гребнями, животные, которым нравится ходить под парусом, существуют. Используют силу ветра для перемещения по воде пауки (в качестве паруса им служат поднятые лапки)[114].
Птицы против птерозавров: победа чадолюбия
Какими бы ни были причины возникновения головных украшений у птерозавров и стали ли бы они для некоторых из них парусами, птерозавры все-таки проиграли птицам. Впрочем, их конечное поражение в борьбе за небо было связано не только с неудобством устройства крыльев (почти те же сложности сегодня не мешают благоденствовать рукокрылым, пусть они и занимают очень специфические ниши). Скорее всего, губительной для них оказалась, как в конечном счете и для динозавров, стратегия «больше размер — больше потомков». В меловом периоде птерозавры, как я говорил, в массе своей (хотя мы и помним об одном исключении) превращаются в гигантов. Кетцалькоатль (Quetzalcoatlus northropi) — летающая громадина размером с жирафа. Дети такого монстра, если он продолжал откладывать яйца, должны были быть неизмеримо меньше родителя. Либо же птерозавры должны были отказаться от кладки яиц и перейти к полноценному живорождению, то есть создать какой-то аналог плаценты, что позволило бы производить на свет достаточно крупных детенышей, но примеров подобного у архозавров мы не находим (позже я скажу почему).
Данные о том, каким было родительское поведение птерозавров и было ли оно вообще, различны. Может быть, они действительно ограничивались почти исключительно высиживанием яиц.
Если попробовать проследить историю, то архаичные «переходные» между ранними длиннохвостыми птерозаврами и птеродактилями дарвиноптерусы (Darwinopterus modularis), скорее всего, подобно большинству современных лепидозавров и черепахам, зарывали свое потомство в песочек. Вновь оговорюсь — как в большинстве эволюционных случаев, нельзя сказать, что вот были примитивные и длиннохвостые триасовые и юрские виды птерозавров (ранее их всех считали рамфоринхоидами, но вообще они гораздо разнообразнее), а наследовали им более совершенные птеродактили. Скорее, видимо, следует говорить о птеродактилизации — появлении птеродактилевых черт в разных группах примитивных птерозавров повышенной хвостатости в ходе их эволюции, но дарвиноптерусы действительно находятся где-то между теми и другими.
Итак, дарвиноптерусы откладывали небольшие (в сравнении с размером тела) кожистые яйца[115]: для насиживания они не слишком подходят. Размер яиц не останавливает чадолюбивых питонов, согревающих потомство собственным телом, есть и другие варианты, как решить проблему с обогревом: комодские вараны, скажем, откладывают яйца в гнезда (кучи мусора), собранные сорными курами. Но питоны имеют все-таки очень специфическое строение, позволяющее им деликатно распределять массу, а стратегия комодских варанов — тот же песочек, лишь немного модернизированный: при исчезновении сорных кур они будут просто закапывать яйца, как и любой «нормальный» лепидозавр.
У более поздних и развитых (в сравнении с дарвиноптерусами) птеродактилей известен по крайней мере один род (птеродаустро), яйца которого были-таки, видимо, покрыты тонкой известковой скорлупой. Скорлупа теоретически делала высиживание более возможным, хотя относительные размеры принципиально важны, но я же уже приводил пример поздних пернатых динозавров — несмотря на колоссальную разницу размеров и большую тяжесть взрослых экземпляров, умудрявшихся насиживать или как минимум как-то оберегать свои яйца. И если яйца приходилось не обогревать, а в первую очередь создавать для них тень, то здесь крылья птерозавров были ничуть не хуже протокрыльев манирапторов. Наличие выраженного полового диморфизма, как я писал выше, предполагает, что кто-то из родителей должен был вносить более существенный вклад в заботу о потомстве. И все-таки очень сложно сказать, что это был за вклад — ограничивался ли он созданием надежного убежища или продвигался далее, проявляли ли родители или один из родителей заботу о проклюнувшихся птенцах или покидали их сразу после появления на свет.
Из мела известно одно очень обширное захоронение — сейчас будет страшное слово (я даже не знаю, как правильно его передать русскими буквами), но оцените сочетание гласных — захоронение целой колонии Caiuajara dobruskii[116] (представитель, что характерно, тапейярид), и его исследование также не дает четкого ответа, как же именно строились взаимоотношения птерозавров с потомством. С одной стороны, в захоронении присутствуют особи птерозавров на разных стадиях развития, с другой — именно взрослых-то мы здесь практически и не видим. Есть однозначно всего несколько костей на сотню детенышей и подростков, эти несколько костей тоже нельзя списывать со счетов, но все же это очень-очень мало: такое ощущение, что взрослые оставили здесь детенышей существовать и расти вполне самостоятельно. Причем маловероятно, что взрослые, испуганные происходящим, внезапно покинули этот детско-отроческий сад в момент надвигающейся катастрофы. Во всяком случае, детеныши птерозавров, и в том числе тапейярид и уж точно цаюаджар (надеюсь, я правильно передаю их название по-русски), были отлично приспособлены к тому, чтобы летать, и смогли бы последовать в такой ситуации за родителями. Caiuajara dobruskii — не единственный птерозавр, для которого известна целая захороненная колония, но его пример кажется особенно показательным.
Показательно, что именно в меловой период, когда в небе парит птеродаустро, появляются и динозавры с явно выраженным родительским поведением, например овирапторы и пситакозавры. Важно, однако, что даже при выраженной родительской заботе пситакозавры не занимались выкармливанием потомства: зубы у юных пситакозавриков уже основательно повреждены, пропитание они добывают самостоятельно. Даже способ локомоции у пситакозавров, повторяю, изменяется в зависимости от возраста. Это объясняется, скорее всего, избеганием конкуренции со взрослыми животными, а это явно указывает на низкий уровень заботы.
В мелу же появляется и подавляющее большинство сегодня известных покрытых перьями динозавров (от велоцерапторов до оперенных тираннозаврид),
