Шрифт:
Закладка:
- Ой, не надо мне выходных! Разбалуешь меня, хозяйка! – заметил трудолюбивый, а не «труполюбивый» Хобяка. – Ну их, те выходные! Мельницу крутить надо! Работы – не початый край! К тому же сейчас, когда я к мельнице привязан, сил у меня не так много.
- Так он по мельнице, видать и понял, что спаслась, - послышался голос упыря. – Мы мельницей сами себя с головой и выдали. Столько лет не крутилась, как я помер, а тут прямо вон!
- Так, где овинник? – спросила я, видя, как банники исчезают вслед за трудолюбивым Хобякой.
- Он просил передать, что он «говинник»! – вздохнул домовой, тоже куда –то собираясь. – Можешь и впредь его так называть. Он не обидится!
- Так, а ты куда? – спросила я, видя, домовой пробирается в сторону дома.
- Я, вообще-то, домовая нечисть! – шмыгнул носом домовой. – И дома должен сидеть! За печкой! Про дворецких слышала? Те вон, во дворе сидят! Навроде наших дворовых! Вот! Так что заступаю на пост!
И исчез, засранец!
- Бать, а ты чего? – спросила я, глядя на упыря. Тот пока никуда не собирался.
- А с меня никакого толку не будет! Силу я растерял! Тем более, что до крика петуха я могу по миру шататься! – прокряхтел упырь.
- Понятно, - вздохнула я, понимая, что помощи ждать не откуда!
- Да погодь! Ты еще слишком слаба, чтобы с Алексашкой силами меряться! Он же и моих бесов себе забрал! У него силы ого-го! В нашем уезде он, пожалуй, самый сильный колдун нынче! Не ходи, не надо! Он же тебя вмиг скрутит! Что твои три беса супротив его множества? Настя! Не дури!
Я собрала остатки нервишек в кулачок и направилась к озеру. Может, водяной согласиться мне помочь?
Стоило мне приблизиться к озерцу, как я услышала крики: «Живи, скотина!». Это он что? Корове?
Я выглянула из-за дерева. Нет, деду! Рядом голосила, не переставая баба, прижав руки к щекам: «Ой, горе –то какое-е-е! Корову спасай, ирод! С деда пользы, как с козла молока! Корову спасай, окаянный!».
Я видела, как на берегу русалки откачивали корову, пока водяной пытался реанимировать деда. Дед жить не хотел, но признаки жизни изредка подавал. Я поморщилась, понимая, что звать водяного сейчас нельзя. И медлить тоже нельзя! Мало ли, что с ребенком случится!
- Алексашка, - прошипела я, вспоминая чахлый мостик, по которому бежала с ребенком, и который рухнул в реку. Значит, вон там мостик, там дорога, поле и прямо-прямо-прямо.
Я направилась в сторону мостика, видя, как в озере купает свое отражение полная луна. Дорожка серебрилась под ногами, петляя между деревьями, словно кто-то нарочно ее высвечивал под моими ногами.
- Ничего, - успокоила я себя, ускорив шаг. – Сейчас добрая будничная мама даст звезды злому воскресному папе!
Смутно знакомое поле заставило меня недоверчиво осмотреться. Дорога была одна. Я решила, что стоит пойти по ней дальше.
- Не хотят помогать, так я без их помощи обойдусь! А то надо же! Целой делегацией! – ворчала я, идя по дороге к пролеску. Обернувшись на мельницу, которая возвышалась над лесом, я немного успокоилась. Вроде бы правильно иду.
- Кто у нас тут решил отцовский долг отдать? Это от кого тут алиментами запахло?! – ворчала я, понимая, что единственный план, который у меня есть, называется нежно и пугающе «Импровизация». Почуяв, что у меня нет четкого плана, Алексашка должен был сейчас разбирать свое поместье и перевозить его куда-нибудь подальше. Возможно, он еще успеет! Или нет!
Огромное поместье желтого цвета показалось вдалеке и напомнило мне о том, как давно я не была на море. Оно было похоже на краба, сидящего среди зелени. Две изогнутые лестницы впереди напоминали загребущие руки - клешни: «Мне, мне, мне, все мне!». В высоком окне на втором этаже горел желтый и уютный свет.
Я не видела людей, которые бы суетились вокруг или во дворе. Еще бы! Время позднее, народ, видимо, спит.
По мере приближения я понимала, что поместье куда просторнее, чем кажется. Смутные воспоминания, мои или не мои, смешались в картинку бегства.
- Так! – заметила я, прикидывая, где ребенок? Сначала бы не мешало посмотреть, что там в окошке делается! А для этого нужно подняться по правой лестнице и аккуратненько пройти вдоль стены по тонкому парапету.
Собрав в кучку все годы фитнеса, вычитая из них все хот-доги, я осторожно разулась и стала босиком пробираться по холодному каменному поясу, опоясывающему поместье.
Прилипнув к стене, я стала красться, вспоминая всех человеков – пауков тихим завистливым словом.
Внезапно я услышала разговор, замерев возле окна и не решаясь пошевелиться. Сердце стучало громко и гулко, пока я пыталась проглотить его, чтобы расслышать слова.
- Нашли кормилицу? – спросил мужской голос. Я осторожно выглянула, видя золотую кудрявую макушку.
Кажется, это наш «яжебать»! Ой! «Яжебать» тебя в рот! Чуть не упала!
На секунду я дернулась, едва ли не потеряв равновесие. Но проявив чудеса гибкости, сумела намертво вцепиться пальцами в каменный выступ.
- Спокойствие! – сглотнула я. - Это не я должна бояться! Это он должен в случае чего обделаться, когда к нему в окно второго этажа с улицы злая баба заглядывает.
- Клич кинули! Всю деревню перебудили, хозяин! – послышался старческий голос. Я снова глянула мельком, видя, как в дверях мнется знакомая бабка. Та самая, которая не пускала Настеньку к барину. – Парасковьей кличут. Только вот недавно родила… Девка хорошая, добрая…
- Это хорошо, - произнес совершенно обычный мужской голос. Даже приятный.
Алексашка встал с места. Он был высоким и одетым вовсе, не как колдун. На нем была белая рубаха, штаны и сапоги. Лица я снова не видела, зато видела чуточку оттопыренные уши.
- Проследи за ребенком, - произнес Алексашка, стоя спиной ко мне.
Нет, а что я ожидала услышать? Что самый сильный колдун через слово заливается гадливым смехом с подхрюкиванием и потирает ручки, как муха?
Я решила спрятаться, как вдруг рука, не нащупала камушек – выступ, за который можно ухватиться. Ой! Сердце чуть не охнуло в пятки, а я панически замотала свободной рукой, пытаясь схватить хоть за что – нибудь, пока вторая рука напряженно держала меня до побелевших и сведенных судорогой пальцев.
Мне показалось, или бабка заметила меня? Она посмотрела на меня в тот момент, когда я наконец-то ухватила за уступ. Сердце пульсировало в пальцах, а я пыталась успокоиться.
- Ой! – послышался громкий голос бабки, а я перепугалась до смерти. Сейчас сдаст! Точно сдаст!
На мгновенье зажмурив глаза, я приготовилась в случае обнаружения прыгать вниз. Жизнь начинала приобретать совершенно иные краски, когда я увидела под собой колючие заросли ежевики.
