С тех пор он никогда не называл меня иначе, как Спайк. А потом мои телохранители подхватили его. Действительно, они сделали "Спайк" моим кодовым именем на по рации. Кое-кто даже напечатал футболки, которые они носили, охраняя меня: Спайк 2003.

Довольно скоро мои товарищи по дому пронюхали об этом новом прозвище и приняли его. Я стал Спайком, когда не был ни Хазом, ни Базом, ни принцем Джекару, ни Гарольдом, ни Милым Мальчиком, ни Тощим — прозвище, данное мне некоторыми дворцовыми служащими. Давать кому-то прозвище всегда была проблематично, но с полудюжиной официальных имён и целой дюжиной прозвищ это превращалось в комнату смеха.

В большинстве случаев мне было всё равно, как меня называют другие. Большую часть дней я думал: мне всё равно, кто я, лишь бы это был кто-то новый, не принц Гарри. Но потом из Лондона, из Дворца, прибывала официальная посылка, и прежний я, прежняя жизнь, королевская жизнь, стремительно возвращалась.

Посылка обычно приходила обычной почтой, хотя иногда её доставлял новый телохранитель. (Охрана постоянно менялась, каждые две недели, чтобы они были энергичны и могли видеться с семьями.) Внутри пакета должны были быть письма от па, офисные документы, а также несколько кратких сведений о благотворительных организациях, в которых я принимал участие. На всех значилось: ЕГО КОРОЛЕВСКОМУ ВЫСОЧЕСТВУ ПРИНЦУ ГЕНРИ УЭЛЬСКОМУ.

Однажды в посылке пришла серия записок от команды дворцовой связи по деликатному вопросу. Бывший дворецкий мамочки написал книгу, в которой на самом деле ничего такого не говорилось. Это было просто самооправдание, версия событий с точки зрения одного человека. Мать однажды назвала этого дворецкого дорогим другом, безоговорочно доверяла ему. Мы тоже так сделали. А теперь это. Он использовал её исчезновение ради обогащения. От этого моя кровь вскипела. Хотелось улететь домой, встретиться с ним лицом к лицу. Я позвонил па, сказал, что сажусь в самолёт. Я уверен, что это был единственный разговор, который у меня состоялся с ним, пока я был в Австралии. Он — а затем, в отдельном телефонном разговоре, Вилли — отговорили меня.

Всё, что мы могли сделать, сказали они оба, это выступить с единым осуждением.

Так мы и сделали. Или они это сделали. Я не имел никакого отношения к составлению плана. (Лично я пошел бы гораздо дальше.) В сдержанных выражениях они обвинили дворецкого в предательстве и публично попросили о встрече с ним, чтобы раскрыть его мотивы и изучить его так называемые разоблачения.

Дворецкий ответил нам публично, сказав, что приветствует такую встречу. Но не для какой-либо конструктивной цели. Одной газете он поклялся: “Я бы с удовольствием поделился с ними своим мнением”.

Он хотел поделиться с нами своим мнением?

Я с нетерпением ждал этой встречи. Я считал дни.

Конечно, этого не произошло.

Я не знал почему; я предположил, что это отменил Дворец

Я сказал себе: Досадно

Я думал об этом человеке как о единственном заблудшем быке, который сбежал тем летом.

43

НЕ ПОМНЮ, КАК я узнал о первом человеке, пытавшемся проникнуть на ферму.

Может быть, от Джорджа? Пока мы занимались выпасом?

Я точно помню, что именно местная полиция схватила злоумышленника и избавилась от него.

Декабрь 2003 года.

Полицейские были довольны собой. Но я был мрачен. Я знал, что за этим последует. Папарацци были похожи на муравьёв. Одним дело не кончится.

И действительно, уже на следующий день на ферму прокралось ещё двое.

Пора уходить.

Я так многим был обязан Хиллам, что не хотел отплачивать им разрушением их жизни. Я не хотел быть причиной того, что они потеряют единственный ресурс, более ценный, чем вода, — уединение. Я поблагодарил их за 9 лучших недель в моей жизни и улетел домой, прибыв как раз перед Рождеством.

В первый вечер дома я отправился прямиком в клуб. И на следующую ночь. И на следующую. Пресса думала, что я ещё в Австралии, и я решил, что их неведение дает мне карт-бланш.

В одну из ночей я встретил девушку, поболтал с ней за выпивкой. Я не знал, что она была девушкой с третьей страницы. (Это был общепринятый, женоненавистнический, объективирующий термин для обозначения молодых женщин топлесс, которые каждый день появлялись на третьей странице The Sun Руперта Мердока.) И мне было бы всё равно, даже если бы я знал. Она казалась умной и весёлой.

Я вышел из клуба в бейсбольной кепке. Папарацци повсюду. Вот тебе и карт-бланш. Я пытался смешаться с толпой, небрежно шёл по дороге с телохранителем. Мы прошли через Сент-Джеймс-сквер и сели в полицейскую машину без опознавательных знаков. Как только мы тронулись с места, "Мерседес" с затемнёнными стеклами выскочил на тротуар и врезался в нашу машину, чуть не врезавшись лоб в лоб в заднюю пассажирскую дверь. Мы могли видеть, как машина приближается, водитель не смотрел вперёд, слишком занятый попытками сделать фотографии. Статья в газетах на следующее утро должна была быть о принце Гарри, которого чуть не убил безумный папарации. Вместо этого речь шла о том, как принц Гарри встретил и предположительно целовал девушку с третьей страницы, а также о множестве безумных комментариев об ужасах свидания Запасного... с такой падшей женщиной.

Третий в очереди на трон... встречается с ней?

Снобизм, избитость вызывали тошноту. Беспорядочные приоритеты сбивали с толку.

Но всё это значительно усилило мое чувство радости и облегчения от побега. Снова.

Перерыв на год, часть вторая.

Несколько дней спустя я летел самолётом в Лесото.

К счастью, было решено, что я могу взять с собой помощника.

Когда-то давно план состоял в том, чтобы поехать с Хеннерсом. Вместо него я теперь попросил Джорджа.

44

ЛЕСОТО БЫЛО ПРЕКРАСНО. Но также это одно из самых мрачных мест на Земле. Это был эпицентр глобальной пандемии СПИДа, и в 2004 году правительство объявило медицинскую катастрофу. Десятки тысяч людей гибли от этой болезни, и страна превращалась в один огромный сиротский приют. То тут, то там можно было заметить бегающих маленьких детей с потерянным выражением на лицах.

Где папа? Где мама?

Джордж и я подвизались помогать нескольким благотворительным организациям и школам. Мы оба были поражены прекрасными людьми, которых встретили, их стойкостью, благородством, мужеством и хорошим настроем перед лицом стольких страданий. Мы работали так же усердно, как и на его ферме, с радостью и рвением. Мы строили школы. Мы ремонтировали школы. Мы смешивали гравий,