В первом треке по большей части звучали приглушенные голоса на фоне пианино. И, прослушав вторую композицию с барабанным маршем и мелодичным бэк-вокалом, Фабиан решил, что группа «Apparatjik» была исключением, которое подтверждало правило.

Он впервые с момента покупки слушал эту пластинку-миньон, и так как по навигатору оставалось девять минут до пункта назначения в Рингшестранде, решил прибавить громкость.

Вообще-то он не любил так называемые «супергруппы». Термин говорил сам за себя — из такого коллектива не может выйти ничего, кроме безвкусного компромисса.

«The Power Station» с Робертом Палмером и членами «Chic» и «Duran Duran» была, пожалуй, одним из самых неудачных примеров супергрупп, хотя «Traveling Wilburys» с такими гигантами, как Джордж Харрисон и Боб Дилан, честно говоря, была ненамного лучше.

Но когда дело дошло до «Apparatjik», все оказалось наоборот. С входящими в его состав музыкантами из «Mew», «A-ha» и «Coldplay» этот коллектив оказался значительно интереснее, чем его члены по отдельности.

Он еще раз уменьшил громкость, когда пришлось затормозить, чтобы не сбить кого-нибудь из туристов с мороженым в руках, бросавших вызов типичной пасмурной июньской погоде. Через пятьдесят метров он проехал по узкому мосту, припарковался у обочины и продолжил последний отрезок пути пешком.

Бывал ли здесь Хуго Эльвин, определить по его скудным заметкам на полях было невозможно. Во всяком случае, он отреагировал на это. Какой именно из множества деталей он заинтересовался, однако, сказать было трудно. Может, оказалось достаточно того, что жертва была тестем Муландера, и он пришел к выводу, что это не что иное, как несчастный случай, хотя и необычный.

Небольшой белый дом стоял посередине холмистого участка всего в двадцати метрах от озера Рингшен. Здесь было бесспорно красиво — небольшой уголок рая, полностью спрятанный от взглядов соседей и прохожих.

Тесть Муландера, Эйнар Стенсон, был ранен собственным кухонным ножом здесь, в летнем коттедже супругов. Теперь в доме круглый год жила вдова Флора Стенсон. Обогнув дом, он увидел, как эта почтенная дама, которой было уже за восемьдесят, стоит на коленях и пропалывает грядку.

Рядом с ней был установлен старый транзисторный радиоприемник, в котором Джессика Гедин рассказывала в программе «Наблюдатели» об идеальном завтраке и о том, какой толщины должна быть кожура апельсина при приготовлении джема, чтобы он получился невероятно вкусным.

— Извините, это вы — Флора? — крикнул он еще издали, чтобы не напугать ее, но все же было видно, как она вздрогнула, прежде чем убавить громкость радио.

— Здравствуйте, меня зовут Джон. — Фабиан протянул руку женщине, которая встала, вытерла руки о фартук и пожала его руку.

И это не было ложью. Его звали Джон, или, точнее, его полное имя было Джон Фабиан Гидеон Риск. Джоном он был назван в честь деда, который в 1963 году сменил свое имя Йохан на Джон после убийства американского президента. Однако он понятия не имел, откуда взялось имя Гидеон, и когда однажды, будучи подростком, спросил об этом у своих родителей, реакция была настолько неоднозначной, что с тех пор никогда больше не касался этой темы.

— Хорошо, — кивнула пожилая женщина и подозрительно посмотрела на него сверху вниз. Потом покачала головой. — Но, боюсь, я не планирую что-нибудь покупать.

Фабиан рассмеялся.

— Вы можете быть абсолютно спокойны. Я здесь не для того, чтобы что-то продать.

— Вы всегда так говорите. То новую скважину надо пробурить, то шифер на крыше поменять. Но мне действительно ничего не нужно, и не важно, какие у вас цены и как быстро вы выполняете работы. — Она сделала жест, как будто отмахивается от назойливой мухи, и уже собралась вернуться к своей грядке с клубникой.

— Извините, но я здесь вовсе не поэтому.

Идея приехать сюда далась ему далеко не так просто. Риск того, что она потом свяжется с Гертрудой и расскажет о его визите, был весьма велик. Но дело было не только в нем, ведь Гертруда во время одного из их совместных ужинов рассказала, что совершенно потеряла связь с матерью с тех пор, как умер ее отец.