Шрифт:
Закладка:
— Ну да! Скажешь тоже — курорт!
— Я вот этими самыми глазами видел, что у тебя там даже унитаз имелся, — я посмотрел на неё и улыбнулся. — Я же делал свои дела в самую настоящую парашу, прямо такую, как Солженицын описывал.
— О, я тоже его вспоминала. Мне Дима давал машинописную копию его «Архипелага», но я целиком не прочитала, скучно. Но там такие ужасы описаны! Я ничего такого не видела…
— Я тоже читал что-то, но далеко не всё. И дело там не в скуке, хотя и это есть, а в том, что Солженицын слишком многое выдумал ради большего эффекта, — объяснил я и, приоткрыв крышку сковородки, поворошил картошку — больше ради паузы, чем по необходимости. — В общем, по его терминологии, у нас был гулаг-лайт. А причины… в принципе, они и так понятны. Та женщина, что тогда пришла — это мать Родиона…
— Да, ты говорил, — вспомнила Алла.
— Ну да… она хотела купить меня, чтобы я написал заявление в милицию — мол так и так, сын этой суки ни в чем не виноват…
— Егор!
— Что?
— Ну зачем ты так про неё?
— Ты про суку?
— Ну да, она же женщина, нельзя так про женщин говорить…
— Про женщин нельзя, — согласился я. — Но она щенка родила, ещё и нас с тобой согласилась подставить, а, значит, и есть самая настоящая сука. Вернее, думаю, целились только в меня, а тебя случайно задело, но результат… один хрен, оба в заднице оказались. Надеюсь, что Валентин не соврал про то, что последствий не будет. Те ребята всё оформляли слишком официально…
Про себя я подумал, что эти оформления, скорее всего, не стоят даже бумаги, на которой они были написаны — несмотря на присутствие милиции и понятых. Если бы они действительно были уверены, что суд примет их версию событий с драгоценностями и деньгами, то нас не на Лубянку потащили, а сунули бы в какую-нибудь Бутырку. Я вспомнил видео из будущего про то, как правильно входить в хату, и одобрительно хмыкнул. Впрочем, ни один из этих роликов я так и не посмотрел, несмотря на заманчивую рекламу.
***
— А ты неплохо шпрехаешь на своём дойче, — неуклюже сменил я тему. — Неужели у вас за три года до такого уровня учат?
— Я отличница, — напомнила Алла, но было заметно, что ей моя похвала приятна. — У нас есть девчонки, которые до сих пор только «Их шпрехен нихт» уверенно произносят. Но они все уже замужем, а кто-то и с детьми, им не до учебы, сессию сдают на трояки, им бы только домой быстрее убежать…
Сказано это было с понятным мне сожалением. Алла была лишена нормальных отношений на протяжении пары лет, и, скорее всего, через какое-то не очень продолжительное время пошла бы по стопам своей Ирки. Занялась бы массовым сексом без обязательств, который очень выгоден мужскому сообществу, спилась, если не хуже, начала бы делать аборты… в общем, никакой обычной семейной жизни ей не грозило. В моём мире она до такого развития события просто не дожила; здесь я не дал ей продолжить падение. Хотя кто эту Аллу знает? У меня не было ответа на вопрос, заложено блядство в её генах или же это нечто приобретенное? Пока что всё моё нутро голосовало за второй вариант, причем так активно, что я мысленно уже готовился к близкой свадьбе — по моему мнению, круг общения в её случае определял почти всё. Правда, с детьми я хотел погодить хотя бы до того времени, пока Алла не пойдет на диплом, но ждать оставалось не так долго — полтора года максимум.
Но опять же — мы с ней пока не обсуждали ни свадьбу, ни будущего ребенка. Алла лишь согласилась съездить со мной к моим родителям — вернее, я говорил про это, как о чем-то неизбежным, а она не возражала. Да и идея посмотреть на древние руины на дне горного озера, кажется, ей понравилась.
— С ребенком действительно сложно учиться… — сказал я. — Особенно девушкам. Я читал, что у вас после родов какие-то гормоны начинают работать, вы начинаете зацикливаться на детях, а всё остальное считаете неважным.
— Где ты мог это прочитать? — с подозрением спросила Алла.
Где-где, в интернете, конечно, там какой только чуши не было.
— Не помню, в «Науке и жизни», кажется.
Этот журнал мои родители выписывали уже лет десять, так что версия была относительно безопасной. Правда, я там интересовался только лишь немногими рубриками — например, очень любил разгадывать кроссворд с фрагментами.
— Ал, а ты что думаешь про свадьбу? — я снова сменил тему, которая могла стать потенциально опасной — на ту, которая была опасной безо всяких «потенциалов».
Она задумалась, а я занялся сервировкой стола. Эти действия напоминали мне о доме, хотя всё в этой квартире было мне пока что не слишком привычным — например, тарелки, которые я считал крайне неудобными. У нас в общаге мы каким-то образом набрали набор разномастной, но очень вместительной посуды; здесь же они обходились чем-то плоским, с чего еда постоянно сваливалась при малейшей невнимательности.
Я поставил тарелки на стол, посмотрел на девушку и всё-таки решил настоять на ответе.
— Ну так что? Что думаешь? — спросил я, отправил в рот огромный кусок жареной колбасы и принялся тщательно, как советовали лучшие врачи, пережевывать его.
***
Я смотрел на Аллу, а её взгляд метался между мной и её тарелкой. Чтобы происходящее окончательно не превратилось в издевательство над несчастной девушкой, я проглотил свою еду и сказал:
— Ты ешь, чего остановилась, остынет всё. Поешь и договорим.
И сам показал пример. Некоторое время мы сидели в тишине — Алла всегда ела очень тихо, как кошка, а её сходство с этими домашними питомцами усиливалось тем, что она очень низко склонилась над тарелкой.
Я закончил первым, успел поставить чайник, и лишь за чаем она решилась.
— Знаешь, Егор, ты меня прямо в тупик поставил, — проговорила она, внимательно глядя мне прямо в глаза. — Не знаю я, что думаю о свадьбе. Ну то есть я что-то о ней думала, конечно, но дальше белого пышного платья с фатой мои мысли не заходили. С Иркой мы если и обсуждали, то там тоже ничего такого не было — мы сразу же к семье переходили, мол, замуж выскочим, и всё будет тип-топ. А свадьбу… что
