Я прикрываю глаза и расслабляюсь, позволяя себе принять поклонение этого мужчины и одарить его в ответ удовольствием моего физического тела. В котором, похоже, окончательно умерла душа.

Не понимаю. Честно, не понимаю. Ведь я не красавица, просто симпатичная. Не такая уж и умница, просто не глупа. Мое тело не идеально, как у девушек с обложек глянцевых журналов. Но мужика конкретно переклинило именно на мне. Стоит переступить порог дома, и одежду с меня срывают. Он пытался было заставить меня ходить по дому голой, но я молча показала ему средний палец и развернулась на выход. В результате скандала, уговоров и нижайших просьб сошлись на том, что дома я ношу тончайшие невесомые пеньюары и халатики, ничего не скрывающие. Странное ощущение, на самом деле. В чем-то даже немного возбуждающее. А еще Шон реально запрещает мне брить лобок. Фетишист хренов. Чокнутый англичанин, повернутый на моих натуральных рыжих волосах.

И ведь в целом вполне себе достойный образчик мужчины: не жадный, не извращенец, в меру галантен, без особых вредных привычек — ведь жуткий храп такой привычкой не считается? Собственно, именно из-за этой его особенности мне была выделена отдельная комната.

— Джин, я так хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой. Но тебе надо ко мне привыкнуть, детка. Я… эм… беспокойно сплю.

Как мило и обтекаемо.

Когда я впервые услышала тот звук, решила, что включился какой-то неведомый мне адский механизм по вызову моментальной мигрени. Две плотно закрытые двери немного спасали ситуацию. Но только совсем немного.

Хотя не только яростные рулады, издаваемые во сне в остальном приличным джентльменом, мешают мне спать все эти дни.

Шикарная двуспальная кровать слишком большая.

Дорогое постельное белье какое-то скользкое и холодное.

Специальные супер-пупер экологичные подушки твердые и неудобные.

Продуманный дизайн моей спаленки в стиле прованс бесит.

А брендовое нижнее белье стоимостью как весь мой остальной гардероб, оставшийся дома, вообще хочется порвать на мелкие клочки. Походить, что ли, действительно голышом?

Зачем я это делаю?

Для чего я вообще здесь?

Чтобы об меня почесали чье-то эго?

Или самой почесать свое?

Ведь мне даже не нужны те блага и подарки, на которые столь щедро разоряется этот чужой мне мужчина?

— Джин, у меня для тебя есть подарок, — он протягивает бархатную коробочку.

— Что за повод? — недоумеваю я.

— Мне не нужен повод, чтобы сделать тебе приятно, — явно в предвкушении моей реакции улыбается Шон.

Я открываю упаковку.

— Прелестно, — равнодушно окидываю взглядом подношение. — Спасибо, что заметил мою любовь к серебру.

— Это белое золото и платина, — поправляет он меня и сам достает серьги. — Примерь. Я долго искал подходящий камень, такой же завораживающий, как твои глаза. Это зеленый сапфир. Редко встречающийся. Очень ценный.

Я же говорю — готовился основательно.

Но серьги я надеваю всего лишь один раз, по его просьбе. Чтобы пометить мною очередную точку на подробном плане его чертова коттеджа.

Мне не нравится, как он пахнет. Мне не нравится, как он смеется. Мне не нравится, как дрожат его руки, когда он сдвигает тончайшие лямки очередного дорогущего кружевного комплекта с плеч, чтобы поцеловать мою грудь.

— Я помешался на тебе. Совсем сбрендил, Малыш.

Печально, друг мой.

И тут я не лгу. Мне и в самом деле печально.

И я на самом деле согласна была бы на дружбу с ним. Без секса.

— Шон, давай скорее. В одиннадцать за мной заедет Петрович.

— Зачем ты вообще согласилась на эту командировку? Я же предлагал тебе помочь решить этот вопрос.

— Я согласилась на эту командировку, потому что это моя работа. Которая мне нравится. И которую я люблю. За предложение спасибо, но ты же не думаешь, что все время будешь рядом со мной, чтобы помогать решать мои вопросы?

Я выползаю из-под него и слегка морщусь от неприятного ощущения мурашек в затекших ногах. Поскорее бы уже уехать. Хоть отдохну несколько дней. Побуду наедине со своими мыслями.

Что-то я быстро устала быть стервой.

Скучное это занятие. Приедается.

— Малыш, хочешь, я тоже организую себе командировку? Погуляем вместе по Москве, сходим в Большой, или куда ты там хочешь?

Боже упаси!

Мой генеральный план на эту поездку — запереться в гостиничном номере и спать с семи вечера до семи утра. Катастрофически хочу выспаться. Чтобы никто не прикасался. Никто не храпел. Никто не будил назойливыми поцелуями в спину и попу. Никто не пытался трахнуть меня сонную, бормоча «детка, да, обожаю, когда ты так делаешь, крышу сносит от твоего аромата».

— Нет. Я еду работать, а не развлекаться, — я даже не надеваю на себя халат, все равно снимать и переодеваться. Так и держу его в руках.

— Тогда возьми мою кредитку. Хочу, чтобы ты ни в чем себе не отказывала. Уверен, что тебе взяли билеты в эконом-классе. Поменяй на бизнес. И в аэропорту иди в вип-зону. Не стоит тебе стоять в очередях в этой толпе, — мужчина застегивает штаны и достает из кармана золотую кредитку. Постукивает ею задумчиво по краешку стола и добавляет: — Да и отель тоже поменяй. Знаю я вашего директора, трясется над каждой копейкой, наверняка тебя поселили в каком-то дешевом клоповнике. Там рядом со штаб-квартирой есть отличный спа-комплекс. Возьми себе люкс за мой счет, со всеми процедурами. Ты выглядишь немного усталой, массажик тебе не помешает.

И я уж было открываю рот, чтобы отказаться, но потом решаю — а почему бы и нет? Мне жаль тратить свои заработанные деньги на отдых. Потому что, если бы не Шон, мне бы он точно не понадобился.

Я тянусь за выложенной на стол кредиткой, а Шон успевает оставить на свободной от одежды груди последний поцелуй-укус. Но на зуб ему попадает металл.

— Опять ты носишь эту дешевую безделушку. Чем тебя не устраивают те, что я тебе подарил?

— Это не безделушка. Это мой талисман. На удачу. Я суеверная. Дочь моряка, — пожимаю я плечами, поглаживая сердечко с жемчужиной посередине. — Ты же знаешь, я не люблю летать самолетами.

Летать люблю. А самолетами нет. Но последний мой полет был так давно. И только нежно-розовая перламутровая горошинка напоминает мне о том, с кем я взмывала так высоко и взрывалась так ярко.

И без чьих рук упала так больно. В темноту и одиночество.

Ну так мне и надо.